Тайга
Шрифт:
— Мальчики, все нормально? — Откуда-то из-за водяной стены раздался Наташин голос.
По звуку стало понятно, что она совсем рядом. Но ее саму видно было плохо. Не слишком четкий силуэт, расплывчатые очертание в водяном зеркале.
— Да! — Я постарался, чтобы мой голос прозвучал уверено.
Сверху вновь бахнуло. Земля содрогнулась.
— Ой, мамочки! — воскликнула Наташа и без слов поддала жару.
Мы бросились следом. Девчонка неслась, как быстроногая лань. Вскидывала высоко пятки, перелетала
Что она там говорила? Кто последний, тот дурак? Кажется, в этот раз дураков будет трое.
Нагнать девушку попытался один Санжай. Правда, хватило его ненадолго. Он рванул вперед, неловко ступил, попал пяткой в ямку, взмахнул руками, проехался по сколькой земле на кедах, как на коньках, и грохнулся навзничь в грязевой поток. Молча. Без мата. Мы подхватили его с двух сторон, подняли и потащили за собой.
Коля сразу вырвался, захромал самостоятельно, проговорил с досадой:
— Черт, знатно припечатался. Вывозился весь. Полжопы отбил.
— Радуйся, что не всю! — приободрил циничный Тоха. Потом добавил: — Мужики, давайте быстрей. Дамы нашей уже не видать. Как бы не заблудилась.
Наты впереди и правда видно не было. Впрочем, в водяной стене не было видно уже ничего. Даже в метре пейзаж расплывался, исчезал, менял очертания до неузнаваемости. Вода текла по волосам, попадала в глаза, в нос. Чтобы разглядеть землю под ногами, приходилось прищуриваться, смаргивать капли с ресниц.
Неожиданно мы выскочили на открытое пространство. Я приставил ладонь ко лбу козырьком, отсек воду — стало немного легче. Тоха восхищенно присвистнул:
— Вот же дрянь какая! Санжай, мощная у твоего шамана бусина оказалась. Во, как шпарит.
Стихия опять решила ответить. Сзади мощно жахнуло. Дрогнула земля. В спину ударил порыв ветра, толкнул потащил, лишая равновесия. Ноги мои поехали, заскользили вперед. Я врезался в ребят, как мяч в кегельбане, сначала в Антона, потом в Колю. Подшиб, завалил в грязь, устроил кучу малу. Едва не захлебнулся, придавленный телами. Руками попытался отпихнуть того, кто ближе. Совсем потерялся. Забился, завопил:
— Да вашу ж мать! Слезьте с меня, придурки!
Кто-то откатился вбок. Сразу стало легче дышать. Глаза я открыть не мог — лицо было залеплено грязью. На зубах скрипел песок. Я оперся руками, сел, подставил физиономию под ливень. Попытался промыть глаза, набрал полный рот, побулькал и выплюнул. Стало легче.
— Что это было? — Справа также беспомощно плюхался Тоха. — Черт, нихрена не вижу. Вся морда в какой-то дряни.
Сзади донеслось:
— Твою дивизию!
В этой фразе восторг смешался с ужасом. Я с трудом открыл глаза. Разглядел силуэт Санжая, крикнул:
— Что там?
Тут же услышал ответ:
— Молния в дерево попала. Мы чудом успели проскочить.
Успели, так успели. У меня уже не было сил ни удивляться, ни ужасаться. Я только спросил:
— Долго еще идти?
— Нет, — Санжай был спокоен. — Считай пришли. Там озеро, тут палатки, впереди навес.
Я попытался оглядеться, правда, без толку. В этом апокалипсисе невозможно было разглядеть ни перечисленное, ни самого Санжая. Я даже не смог понять, в какую сторону он махал рукой.
— Ничерта не вижу, — пробурчал совсем рядом Тоха.
Я был с ним солидарен. Оперся на руки, поднялся с колен. С удивлением заметил, как дождь смывает с одежды грязь.
Рядом встал Антон. Провел по себе ладонями, словно пытался что-то стряхнуть, покачал головой:
— Одно радует, — в голосе его было восхищение, — стирать ничего не придется. Оно само все отмылось.
— И то верно.
Коля подошел вплотную, подхватил нас под руки.
— Пойдемте, герои, — сказал он, — я провожу вас к благам цивилизации.
— Веди, — разрешил Тоха и почти сразу завел, — врагу не сдается наш гордый Варяг!
Мы заржали поддержали его хором:
— Пощады никто не желает.
Навес, заменявший кладоискателям кухню, нашелся буквально шагах в двадцати. Это был приятный сюрприз. Я не смог разглядеть строение, пока не уткнулся буквально носом, а потому с уважением посмотрел на Санжая. Как тому удалось понять, где мы находимся? Магия, не иначе. Мертвый шаман нашептал.
Стихия не пощадила хлипкое сооружение. Одна подпорка, и без того поврежденная, сломалась окончательно. Угол полога трагически висел. С брезента рекой текла вода.
Коля зашел под полог первым. Я почти одновременно с ним. Тоха задержался на пороге, встряхнулся, как большой пес, выдал глубокомысленное:
— Повезло!
— С чем повезло? — Раздался Зиночкин голос.
— Одну стойку сломало. Иначе бы вода сложила эту конструкцию пополам. Хрен бы вы тут тогда сидели.
Коля кивнул, соглашаясь. Потом ехидно отметил:
— А Тоха-то последний, да, Натуля?
Наташа звонко рассмеялась.
— Так он же обещал показать, кто тут дурак! Вот!
И указала на обескураженного Антона двумя руками сразу.
Под навесом обнаружилась вся компания. Ребята жались друг к другу, стояли в дальнем от потока углу. Рядом пыхтел керогаз, нагревая чайник. Наташа старательно выжимала куртку.
Под ногами также бурлила дождевая река, несла свои воды к озеру, булькала, пузырилась. Обувь у ребят была промочена насквозь. Никто не успел сменить кеды. Лишь Юрка щеголял в резиновых сапогах до колена. Заметив мой взгляд, он принялся смущенно оправдываться: