Тайна атолла Муаи
Шрифт:
— Опять забыл, — спохватился Рут. — Извини меня, Ио. Я спрошу иначе: какие признаки указывают, что это письмо отправлено из крематория?
Ио внимательно обследовал конверт:
— Таких признаков нет, капитан Доррингтон.
— Но ты мне только что сказал, что письма в подобных конвертах присылает крематорий.
— Позвольте повторить, капитан, как я сказал: письма без обратного адреса присылает крематорий.
— И если на письме нет обратного адреса, значит… — Рут
— Значит, — медленно начал Ио, и его красноватые глазки замерцали, — значит… это письмо могло быть послано из крематория… Да, могло. А могло быть послано из другого офиса.
Ио не мигая уставился на своего патрона, и Руту показалось, что во взгляде робота он уловил легкую иронию.
— Тебя не поймаешь, Ио, — Рут покачал головой, — у тебя железная логика.
— Не железная, — возразил робот, — на транзисторах. Двадцать четыре тысячи восемьсот сорок шесть транзисторов.
— Неплохо, — прищурился Рут, — ты должен стоить дороже любого человека.
— А сколько стоит человек? — поинтересовался Ио.
— Как тебе сказать… По-разному. Иногда очень немного, но случается и обратное…
— При сравнениях следует оперировать средними цифрами, — назидательно заметил Ио.
— И снова ты прав, — согласился Рут, — но боюсь, что по отношению к человечеству и даже к одному человеку метод средних цифр не совсем подходит. Личность трудно вычислить. Каждый человек — бесконечность. Как ее выразишь средними цифрами? Ты знаешь, что такое бесконечность, Ио?
— Конечно. То, что не имеет конца. Например, время. С точки зрения времени, человек конечен. Его время ограничено: от рождения до крематория.
— У одного человека — да, но у всего человечества — нет. И, кроме того, человека нельзя рассматривать только с точки зрения продолжительности его жизни. Бесконечность в нем самом, в его внутреннем содержании.
— Внутреннее содержание тоже конечно, — возразил робот. — Девяносто шесть процентов воды, немного углерода, железа, кальция, фосфора, остальное бактерии; в виде исключения — несколько граммов золота и отдельные транзисторы для обострения восприятия окружающей среды.
— Ты хочешь сказать, что сам устроен сложнее?
— Не утверждаю этого. Человека тоже сделали не сразу.
— Бесспорно… И я полагаю, — очень серьезно добавил Рут, — что на изготовление человека пришлось затратить времени намного больше, чем на изготовление любого робота. Даже робота системы «пять»…
Отношение Ио к роботам системы «5», по-видимому, было сложным. Глазки его померкли, и он ничего не ответил. Рут почувствовал, что допустил бестактность. Ему захотелось нейтрализовать отрицательные эмоции
— Роботы системы «пять», — сказал Рут, — при всей их универсальности и сложности конструкции обладают одним существенным недостатком — они слишком напоминают людей…
Ио промолчал. Возможно, он не считал это качество роботов системы «5» недостатком.
— Напоминают людей в их наиболее отрицательных свойствах, — пояснил Рут. — Это, конечно, особенность их программы. Мне лично гораздо больше нравится программа роботов твоей системы, Ио. Это прекрасная, надежная программа, на которую почти всегда можно положиться.
— Всегда! — поправил Ио, и глазки его снова замерцали.
Рут вспомнил о предохранителе, вмонтированном у Ио на месте сердца, но спорить не стал.
— И еще мне нравится способность роботов твоей системы к быстрому самосовершенствованию, Ио, — продолжал Рут. — За те несколько дней, что мы находимся вместе, ты сделал заметный шаг вперед; ты более правильно говоришь, почти не шепелявишь, твой словарный запас непрерывно растет, и мне даже кажется, что круг твоих интересов постепенно расширяется…
— Благодарю вас, капитан Доррингтон, — очень серьезно сказал Ио, — все это — результат общения с вами.
— Каким образом?
— У роботов моей системы есть особое реле.
— Реле самосовершенствования?
— Да.
— Интересно! На каком же принципе основано его действие?
— Принцип прямого копирования, — отчеканил Ио, и Руту снова показалось, что он уловил в красноватых глазках робота оттенок иронии.
После завтрака Рут спустился в холл и, выходя из лифта, нос к носу столкнулся с корреспондентом, который брал у него одно из первых интервью. Этот корреспондент, маленький, рыжий, отвратительно назойливый, запомнился, и Рут мгновенно узнал его. Корреспондент тоже конечно узнал капитана, но на этот раз попытался избежать встречи. Испуганно скосив глаза, он шмыгнул в лифт, сделав вид, что очень торопится. Однако Рут поймал его за рукав и успел вытащить из лифта, прежде чем двери задвинулись.
— Ах, это вы, капитан Доррингтон, — растерянно пробормотал корреспондент, стараясь не глядеть на Рута. — Очень рад, но, простите, я безумно занят. Тороплюсь…
— Успеете, — сказал Рут, беря его под руку. — У меня для вас кое-что интересное. Пожалуй, даже… сенсационное. Не пройти ли нам в бар?
— В другой раз, капитан. Ей-богу, я очень тороплюсь. Я вам позвоню попозже…
Он сделал попытку освободиться, но Рут не отпустил его локтя.
— Вас больше не интересуют сенсации?