Тайна черного янтаря
Шрифт:
– Наконец-то ты согласился с тем, что ее необходимо отправить домой, – удовлетворенно произнесла она.
Когда появился Ахмет, Майлс показал ему рисунок и ткнул пальцем на штриховку и косые черточки в углу.
– Что это такое? Зачем вы дорисовали их?
Когда было нужно, Ахмет-эффенди достаточно хорошо понимал английский язык. Вот и сейчас он резко отбросил голову назад, как часто делают турки, когда хотят что-то отрицать. Он ничего не видел, ничего не делал, ничего не дорисовывал. Аллах ашкина… Господи, почему они не верят ему?
Майлс пожал плечами и отпустил дворецкого.
– Он не хочет разговаривать. Но вопрос остается открытым: кто-то добавил к рисунку несколько штрихов, и мне все это очень не нравится.
Уходя из салона, Ахмет вновь бросил злой взгляд на Майлса, на который тот не обратил никакого внимания.
С лица Сильваны медленно сошла радость, с которой она встретила сообщение Майлса о том, что он собирается как можно быстрее отправить Трейси в Америку.
– Неужели несколько штришков имеют такое большое значение? Я не сомневаюсь, что мой покупатель из Нью-Йорка ничего не заметит.
Майлс еще несколько секунд внимательно смотрел на рисунок.
– Может быть, ты и права. Если тебе важно немедленно отправить его, я не возражаю.
Сильвана наградила художника несколько натянутой улыбкой, да и в голубых глазах не было заметно особой теплоты.
– Спасибо, мой верный друг. Срочность для меня очень важна, потому что я не хочу расстраивать своего покупателя. Он заказал эту каллиграфию для собственного магазина и уже пообещал какому-то своему покупателю, что тот непременно заполучит ее.
– Очень хорошо, – кивнул Майлс, – но впредь давай договоримся, чтобы никто не делал никаких глупых добавлений к моим рисункам.
Казалось, Сильвана вот-вот вспылит, но, когда Майлс неторопливо свернул рисунок, сунул в трубу и протянул ей, она молча приняла его. Рэдберн поднялся наверх, пройдя мимо Трейси. Ей пришлось броситься за ним, чтобы он не успел захлопнуть дверь у нее перед носом. Девушка едва успела юркнуть в кабинет.
– Я бы на вашем месте не спускала с Ахмета глаз, – задыхаясь от волнения, посоветовала она. – Он вас очень не любит. Я бы считала, что мне грозит нешуточная опасность, если бы кто-нибудь так смотрел на меня.
– Спасибо, мисс Хаббард, – подчеркнуто вежливо поблагодарил девушку Майлс Рэдберн. – Придется, наверное, брать уроки у Ахмета-эффенди. Очень хотелось бы научиться так же, как он, пугать людей одним взглядом. Может, тогда я смог бы убедить вас без дальнейших задержек уехать отсюда.
Он вошел в кабинет и все-таки захлопнул дверь прямо у нее перед носом. Несколько секунд Трейси глупо смотрела на закрытую дверь. Потом пошла к себе и упала на кровать. Ей было очень страшно, страшнее, чем во всех прочих ситуациях в этом доме. Потому что испугалась она не за себя, а за этого дорогого ее сердцу грубияна, который отказывался верить, что ему грозит опасность.
15
После разговора с Майлсом Рэдберном Трейси уже почти не помогала Сильване. Необходимость ублажать эту женщину или выполнять какие-то поручения, данные ей Майлсом, исчезла. В то же время Трейси не собиралась подчиняться его приказу и немедленно покидать Турцию. Она будет оставаться здесь до тех пор, пока они насильно не отправят ее в Америку. Сейчас Трейси вспомнила, что у нее осталось еще одно не сделанное дело.
После обеда она, взяв с собой для компании Ясемин, отправилась к развалинам дворца султанши Валиды. Под ярким солнцем развалины казались совсем не зловещими, а скучными. Тем более что сейчас в них наверняка никого не было. У Трейси не было ощущения, что за ней тайком наблюдают, и войдя в развалины, она опустила кошку на пол. Ясемин отправилась на охоту, а девушка начала собственные поиски. В развалинах остались только два места, в которых она еще не побывала. Трейси старалась держаться подальше от веранды с гнилыми арками и покосившейся крышей. Веранда, нависшая над водой, находилась у всех на виду и явно не могла быть местом, которое Анабель выбрала бы для тайника. Лестница, ведущая на второй этаж, казалась еще более опасной, и Трейси подумала, что даже отчаянная Анабель не рискнула бы подняться по ней. На первом же этаже она самым тщательным образом обыскала комнату за комнатой.
Трейси подозревала, что ее поиски окажутся бесплодными, потому что до нее развалины очень тщательно, но с таким же результатом обыскал Мюрат. Однако у нее теплилась слабая надежда, что на нее снизойдет какое-нибудь озарение. Да и Анабель она знала все же получше Мюрата Эрима.
Главная трудность, конечно, заключалась в том, что она не знала, что именно искала. Не знала также, спрятала ли Анабель что-то в этом месте или, может, наоборот, что-то здесь нашла? О какой «тайне» могла она говорить по телефону?
В развалинах можно было легко найти тысячу подходящих мест для тайника. В сгнивших полах было множество дыр, камни стены можно было без особого труда сдвинуть с места, чтобы устроить нишу для тайника. Там, где когда-то была штукатурка, выглядывала дранка. Прикрыть ее куском штукатурки – и вот, пожалуйста, еще одно прекрасное место для того, чтобы что-нибудь спрятать. Только мрамор остался целым, если не считать трещин на нем.
Трейси вышла в сад. Лианы, сорняки, кусты так разрослись, что тут можно было спрятать не то что какие-то вещи – тонны груза, если понадобится. Какое же место из десятков возможных могло приглянуться Анабель, если искать все-таки тайник?
Трейси проверяла то одно место, то другое, но действовала почему-то вяло, без энтузиазма. Ее усилия окажутся, очевидно, столь же безрезультатными, подумала она, сколь и усилия Мюрата Эрима. Она вновь задала себе вопрос: а почему он искал с таким рвением? Значит, ему было известно что-то, что заставляло его торопиться. Но что именно? И какие чувства доктор Эрим питал на самом деле к Анабель?
Трейси вновь вошла в дом через мраморные двери и заметила, как Ясемин нырнула в ту же самую глубокую дыру в полу главного салона, где пряталась от гнева Мюрата, когда тот бросил в нее куском кирпича. Может, это место было для нее привычно? Трейси воодушевилась и подозвала кошку. Из черной дыры донеслось жалобное мяуканье. На этот раз, подумала Трейси, забраться в дыру оказалось, наверное, легче, чем выбраться.
Трейси выбрала самую крепкую на вид доску, опустилась на нее на колени и сунула руки в дыру, но что-то мешало просунуть руки дальше, закрывало проход. Ясемин, очевидно, могла сдвинуть этот предмет, вползая в укрытие, но он повернулся так, что загородил кошке выход.
Трейси, ласково успокаивая Ясемин, старалась вытащить сверток. Она волновалась все больше и больше, но в конце концов вытащила его и освободила кошке обратный путь.
– Ты могла застрять там и умереть от голода, глупая маленькая искательница приключений. И никто бы никогда не узнал, что ты там. Следует быть осторожнее, когда прячешься, – укоряла она кошку.