Тайна двух океанов(ил. А.Васина и Б.Маркевича 1954г.)
Шрифт:
– Маску и перчатки! – громко крикнул он.
От резкой команды Горелова Ромейко вздрогнул, выпрямился и молча оглянулся. Сорвав правой рукой с переборки около себя газовую маску с привязанными к ней на длинных шнурах жаронепроницаемыми перчатками, он протянул их Горелову. Горелов схватил маску, поднес к лицу, намереваясь натянуть на себя, как вдруг камеру наполнил знакомый властный голос:
– Слушать команду! Все по местам! Включить ток автономной сети! Электрикам – дать ток носовой пушке! Механикам – исправить ходовые дюзы номера двенадцать и семнадцать! Спокойствие! Подлодка не пострадала! Сигнальная сеть и сеть управления в исправности!
Застыв на месте, Горелов и Ромейко жадно вслушивались в этот голос, в эти слова, возвращавшие встревоженным сердцам людей спокойную уверенность.
– Живем,
Он натянул маску, захватил отложенные инструменты и материалы и нажал кнопку в задней переборке. Дверь отодвинулась в сторону. Горелов нагнулся и шагнул в открывшееся черное отверстие. Дверь за ним сейчас же задвинулась. В непроницаемой тьме Горелов нащупал около двери шкафчик автономного освещения и включил свет. Длинная, сводчатая, суживающаяся по направлению к корме камера была наполнена густой чашей тонких горячих труб, по которым газы из баллонов направлялись к дюзам. Извиваясь, как уж, в невыносимой жаре, Горелов пробирался к трубе номер двенадцать. Он быстро натянул перчатки на руки, нашел трубу, отыскал на ней трещину, образовавшуюся от сотрясения подлодки, и с веселой яростью принялся за работу… Проскользнул обратно, вставил в шкафчик с аккумуляторами вилки от электроинструментов и с их помощью отвинтил один конец трубы, потом другой и, подхватив отпавшую трубу, толкнул ее по полу к входной двери. Как раз в этот момент дверь раскрылась, показалась коренастая фигура Козырева в маске. Козырев молча подал Горелову новую трубу, которую тот начал сейчас же устанавливать вместо поврежденной. Через десять минут из камеры баллонов, стоя перед микрофоном, прикрепленным к переборке, и стирая с лица пот, копоть и кровь, Горелов докладывал:
– Товарищ командир! Дюзы номер двенадцать и семнадцать исправлены и готовы к работе!
– Что? Уже?! – послышался удивленный голос капитана. – Какие исправления пришлось произвести?
– Заменены две пары поврежденных труб новыми, исправлены клапаны автоматического распределителя.
– Великолепно, товарищ военинженер! Выражаю вам благодарность за быструю и четкую работу в аварийной обстановке…
Марат летел по коридору, в каждом его отсеке притрагиваясь на бегу к аккумуляторным шкафчикам автономной сети и оставляя за собой яркий след вспыхивавших ламп. За Маратом неслись из красного уголка люди с бледными, встревоженными лицами.
Раскрытые зевы люков быстро поглотили людей, и в коридоре остались лишь торопливо направлявшиеся в госпитальный отсек зоолог и Цой в белых халатах.
Из репродуктора раздался голос старшего лейтенанта Богрова:
– Товарищей Лордкипанидзе и Шелавина – к капитану, в центральный пост!
В центральном посту, освещенном немного более тускло, чем всегда, зоолог и Шелавин увидели капитана, старшего лейтенанта Богрова и лейтенанта Кравцова. У щита управления сидел старший лейтенант. Лейтенант Кравцов полулежал в углу, в кресле; он был бледен, лоб его был перевязан носовым платком с кровавым пятном у правого виска, по щеке под бачками ползла струйка крови.
– Лорд! – быстро обратился капитан к зоологу. – Окажите помощь лейтенанту. При толчке он слетел со стула и головой ударился обо что-то… Иван Степанович! Во внутренней структуре айсберга произошли какие-то изменения. Из его середины, со свода тоннеля, сорвалась какая-то глыба и упала на переднюю часть подлодки. Дав задний ход, нам удалось вырвать подлодку из-под нее. Эта глыба, несомненно, более плотная, чем лед. Посмотрите на экран. Видите?… На сероватом фоне более прозрачного льда, отраженного почти на всем экране, впереди лежит темная тень. Я думаю, что это скала, унесенная ледником с материка в море. Как ваше мнение?
Океанограф поправил очки, подумал, перебирая худыми, длинными пальцами редкие волоски своей взлохмаченной бородки, и, в то время как зоолог уводил лейтенанта к себе, в госпитальный отсек, спросил:
– Глубоко ли, Николай Борисович, проникают в толщу льда лучи ультразвуковой пушки, позвольте вас спросить?
– Заметное влияние на структуру льда лучи оказывают на расстоянии до шести метров, но проникают они, хотя и с ослабленной силой, конечно, еще глубже.
– Ага!.. Я уверен, Николай Борисович, что вы правы. Это, несомненно, скала… – Океанограф еще раз поправил очки, откашлялся и с видом профессора, собирающегося читать студентам лекцию, продолжал: – Сползая между горных цепей к морю, ледники часто несут на себе обломки скал, которые или сами падают на них, подточенные атмосферными влияниями – колебаниями температуры, ветром, дождем, солнцем, – или отрываются самим ледником в скалистых ущельях и долинах, по которым пролегает его путь. Эти обломки скал за время длительного прохождения ледника к морскому берегу покрываются каждый год новыми и новыми снеговыми отложениями, уплотняющимися и превращающимися наконец в лед. В результате обломки оказываются уже в середине, в самой толще движущегося льда. Когда от спускающегося в море ледника откалываются и всплывают на воде ледяные горы, внутри их нередко оказываются такие, с позволения сказать, изюминки, и часто огромного размера. Очевидно, и наш айсберг несет в себе подобного происхождения скалу. Ультразвуковые лучи и теплота накаленного корпуса подлодки, глубоко проникнув в лед, разрушили его вокруг скалы, и последняя, ничем не сдерживаемая, обрушилась на подлодку. Таким образом…
– Понимаю… – прервал эту затянувшуюся лекцию капитан, со стоическим терпением выслушивавший ее до сих пор. – Судя по силе удара, скала должна быть немалых размеров и немалого веса. Самое важное, однако, заключается в том, что она преградила нам путь…
Капитан задумался, медленно опустился на стул перед столом и начал пальцами отбивать на нем быструю дробь. Шелавин снял очки, вынул платок и принялся усердно вытирать им стекла, прищуривая близорукие глаза. Все молчали.
Наконец старший лейтенант тихо произнес:
– Не дать ли задний ход, вернуться в полынью и пробиваться в другом месте?
Капитан отрицательно покачал головой:
– Надо сначала испробовать здесь все возможности. Я не могу потерять зря двенадцать часов, которые мы уже истратили на этот тоннель.
– Расплавляйте скалу, Николай Борисович, – сказал Шелавин. – Самые твердые горные породы имеют точку плавления при температуре не выше тысячи трехсот – тысячи пятисот градусов. Диабаз, например, расплавляется в электрической мартеновской печи при температуре в тысячу пятьсот градусов. В нашем же распоряжении – две тысячи, а с резервами даже две тысячи двести градусов…
– Но ведь это в печи… А здесь скалу придется разогревать лишь с одной стороны, имея кругом охлаждающий лед. Потребуется еще больше времени, чем на проект товарища Богрова…
Из репродуктора прозвучал голос:
– Товарищ командир! Говорит главный электрик Корнеев. Разрешите доложить: сеть освещения восстановлена. Носовой пушке дан ток.
– Отлично, – ответил капитан. – Дайте ток в осветительную сеть. – И, повернувшись к старшему лейтенанту, сказал: – Распорядитесь, Александр Леонидович, о выключении всюду автономных аккумуляторов. У носовой пушки пусть ждут моих распоряжений. Я намерен, – продолжал он, вставая со стула, – пробивать скалу ультразвуковой пушкой и потом таранить ее. Если сосредоточенные ультразвуковые лучи способны за час разрыхлить лед на десять метров в глубину, а минерал – вдвое, втрое медленнее, то за два-три часа они справятся и с этой скалой. Не думаю, что ее толщина превышает пять метров.
Шелавин одобрительно кивнул головой.
– Александр Леонидович, – обратился капитан к старшему лейтенанту, уже успевшему выполнить поручение и вернуться на свое место у щита управления, – задний ход! На одной десятой! Вывести подлодку из тоннеля! – Затем, переключив микрофон на общекорабельную радиосеть, произнес: – Старшине водолазов – в центральный пост!
Подлодка тронулась с места, когда Скворешня быстро вошел в рубку, подошел к капитану и вытянулся во весь свой рост.
– Товарищ Скворешня, мы выводим подлодку из тоннеля, так как упавшая сверху скала преградила ей путь. Необходимо осмотреть скалу и принести образец ее. Подготовьтесь к выходу. Как только подлодка окажется в полынье, я вам дам знать в выходную камеру. Возьмите кого-нибудь с собой.