Тайна «каменного кольца»
Шрифт:
— Хальт! — остановил он Яна, когда тот снова вывел животных на манеж. — Так не может идти. Зритель не полюбит тигра в юбке. Ферштеен?
— Пусть мальчишка готовит другие трюки, — выступил вперед Отто.
Со странным звуком, похожим на хриплый кашель, Джо вдруг бросился на решетку с такой силой, что вся клетка заходила ходуном. Он узнал своего недруга.
Комендант мгновенно отскочил. Краузе расхохотался и, уходя, одобрительно кивнул Яну.
— Зер гут, мальчик! Тебя ждет успех...
...Уже почти два месяца Мария Яковлевна и Таня скрывались на окраине города, у надежных людей. О связях швеи с подпольем и партизанами немцы пока не подозревали, но предосторожность была не лишней. Коварство Краузе было известно Марии Яковлевне. Особенно тревожилась она за Таню, которая долго и тяжело болела, узнав об аресте дяди Бори.
Положение в городе было напряженным. Третьего июля по приказу Верховного командования советские войска оставили Севастополь.
250 дней город-герой сковывал силы вражеских армий. Мужество севастопольцев изумляло даже врагов. Дорогой ценой досталась гитлеровцам «победа», о которой, не переставая, трубила фашистская печать.
Захватчики видели, какое море ненависти окружает их. Именно поэтому усилились репрессии. Не только за проступок — за неосторожное слово люди платились тюремным заключением, жизнью.
Мария Яковлевна не зря боялась за Таню. Краузе громогласно заявлял, что немецкая армия не воюет с детьми. Однако все знали, что в тюрьмах рядом со взрослыми томятся и дети. Казненной Насте Кудрявцевой только что исполнилось шестнадцать лет. На набережной «для устрашения жителей» повесили мать и дочь, помогавших партизанам. Дочери было всего двенадцать лет.
У Тани брат оставался в партизанском отряде. Краузе мог устроить ему ловушку, снова выдвинув Таню в качестве приманки.
Девочке разрешали гулять только по вечерам, не отходя от дома.
Однажды над городом разразилась гроза. После засушливых, душных дней ливень шел стеной. Таня стояла в арке ворот, жадно вдыхая влажную свежесть дождя. Брызги мочили ей платье, тонкие тапочки промокли, но девочка не уходила.
Дождь постепенно утихал, гром успокоенно перекатывался в небе. Таня решила немного пройтись.
Медленно она шла по переулку, выискивая в просветах облаков редкие звезды. Вдруг чуткий слух девочки уловил в другом конце переулка быстрые шаги. Таня сейчас же повернула обратно. Но прятаться было уже поздно. Неизвестный в широком плаще, низко надвинутом капюшоне, поравнялся с девочкой.
— Таня Росинкина? — шепнул он чуть слышно.
— В чем дело? — Таня от удивления остановилась. Голос показался знакомым.
— Возьми! Прочтешь дома.
Неизвестный сунул в руку Тане записку. Не успела Таня опомниться, как он будто растаял в темноте.
Девочка поднялась к себе, дрожащими руками зажгла лампу и прочла коротенькое послание, написанное печатными буквами.
«Завтра, в двенадцать дня, над обрывом по дороге к бывшей пещере «Каменное кольцо» назначена казнь пленных партизан и подпольщиков, в том числе твоего дедушки. Найди способ как можно скорей известить командира партизанского отряда.
Все завертелось перед глазами Тани.
— Завтра! Как же это? — машинально повторила она.
Как нарочно, Марии Яковлевны нет дома.
Терять нельзя ни минуты. Вдруг это правда?
Еще не зная, что предпринять, Таня лихорадочно собиралась. Сейчас совсем темно. В черном пальто ей удастся проскользнуть незамеченной.
Но куда идти? Где искать командира? Отряд — в горах. Дороги туда она не знает. Из скупых сообщений Марии Яковлевны девочка знала, что ни Фреда, ни Шурика нет в городе.
Что же делать?
Она догадывалась, что родственники Шурика, у которых он последнее время жил, связаны с партизанами.
— Только бы дойти, застать их дома!
Таня погасила лампу, положила ключ в условное место и выбежала на улицу.
Сколько времени она шла, Таня не могла сказать даже приблизительно. Два раза счастливо миновала патрулей. Снова начался ливень. Это было к лучшему. Равномерный шум дождя заглушал звуки.
Родственники Шурика жили далеко, на другом конце города. В переулках, которыми шел путь девочки, царила мертвая тишина. По приказу гитлеровцев давно были уничтожены все собаки.
Вот и дом, где жил Шурик. Только один раз была Таня у мальчика. Следовало быть очень осторожной. Тане стало жутко при мысли, что ее могут обнаружить.
Входная дверь была не заперта. Девочка толкнула ее и вошла в темный коридор. Неровные половицы скрипнули под ногами, и в ту же минуту суровый голос спросил:
— Вер ист да?
Таня замерла. Наступило молчание. Послышались тяжелые шаги, и сноп света из ручного фонаря на мгновение ослепил девочку.
— Танюша, ты?
Сильная рука обняла ее за плечи, втолкнула в слабо освещенную комнату.
— Почему ты пришла ночью? Что случилось?
Голос уже не казался суровым. Он был хорошо знаком. Таня подняла глаза. Человек с черной окладистой бородой смотрел на нее.
— Не узнаешь?
Человек ловко снял бороду. Серые глаза его улыбались. Отец Шурика! Какое счастье, что он оказался здесь!
— Василий Васильевич! — Таня крепко прижалась к шоферу.
После темноты и сырости этой ночи было так отрадно ощутить близость родного человека. Шофер встревоженно провел рукой по спутанным мокрым волосам девочки.