Тайна «каменного кольца»
Шрифт:
— Ты промокла. Что стряслось?
Он внимательно вглядывался в поникшее, измученное лицо Тани.
— Ты что-нибудь узнала?
Таня выпрямилась.
— Когда вы вернетесь в отряд, дядя Вася?
— В чем дело? — нетерпеливо спросил шофер.
Таня протянула записку.
— Спасите их, дядя Вася! Ведь дедушку и всех пленных расстреляют, если не помогут партизаны...
Собеседник уже не слушал ее. Он быстро одевался. Сунул в карман револьвер, положил ей на плечо сразу потяжелевшую руку.
— Я иду к нашим, Татьяна. «Незнакомец» всегда сообщает правду. Останься здесь до рассвета. Потом уходи к Марии Яковлевне. Прощай! Я верю, мы успеем помочь!
Шофер поцеловал девочку и быстро вышел. Хлопнула дверь, вокруг снова воцарилось безмолвие.
Назойливо и торопливо тикали старенькие ходики.
Глава XXIII. Цена спасения
— Машина ждет. Быстрей! — К клетке бежал солдат. — Торопи свою кошечку. Сейчас придут парни поднимать клетку.
Ян нахмурился.
— Клетку я не возьму. Джо поедет со мной в кузове. Я отвечаю за тигра.
Солдат и сторож с опаской переглянулись.
— Никто не разрешит, — пробормотал сторож.
Ян хлопнул себя по карману.
— Разрешение господина Краузе имеется.
Джо без всяких протестов позволил взять себя на цепь. Спокойно, точно умная овчарка, он вышел рядом с хозяином на улицу, где ждала машина. Увидев полосатого пассажира, водитель побелевшими пальцами стиснул баранку. Вероятно, он с радостью удрал бы за сотни километров, если б не страх перед Краузе.
— Алле, Джо!
Тигр мягко прыгнул в кузов, следом вскочил Ян. Из конуры во дворе донесся жалобный визг Каро. Собака чувствовала, что хозяин уезжает.
— Покорми его, Ганс, — попросил Ян, перегнувшись через борт. — Каро привязан к тебе.
Коротышка Ганс весело кивнул. Он любил зверей, не раз говорил, что с удовольствием взял бы Каро в Гамбург.
— Будет веселить ребятишек в зверинце. — Тут же Ганс вздыхал: — Какие уж зверинцы в эту чертову войну!
К подъезду ресторана, мягко шурша шинами, подкатил «мерседес». В автомобиле сидели офицеры — Краузе, комендант Отто, майор Хеслен, обычно приводивший в исполнение приговоры гестапо. «Шеф» хлопнул дверцей авто и направился к Яну.
— Надеюсь, ты в хорошей форме, артист? Твоему Джо сегодня придется показать лучшие номера. Держись за нашей машиной на приличном расстоянии, — приказал Краузе водителю.
У Яна невольно сжалось сердце. Он даже не ощутил, как дрогнул, снимаясь с места, грузовик. Выполняя приказ Краузе, водитель осторожно вел его следом за «мерседесом». Шофер тщательно объезжал все выбоины, должно быть, опасаясь гнева четвероногого пассажира. В другое время это позабавило бы Яна, но сейчас иные мысли занимали дрессировщика.
Мальчик сидел, задумавшись, не обращая внимания на открывающийся перед ним знакомый путь к пещере «Каменное кольцо». Почему Краузе отдал приказ сопровождать команду, которая должна расстрелять пленных? Зачем им Джо? Какую роль должен выполнить укротитель? Ян крепко сжал губы.
...Машины обогнали колонну пленных, конвоируемую солдатами. Двенадцать человек, для которых этот путь должен был стать последним, шли молча. Те, кто сильнее, помогали двигаться слабым. Ян не мог отвести глаз от этих измученных голодом, пытками, но непокоренных, сильных людей.
Во втором ряду, возле незнакомого мальчику седого человека, с трудом двигалась женщина. Только по золотистым вьющимся волосам можно было признать в ней мать маленького Сени Коврова, веселую певунью, кассиршу кино.
В середине колонны шел дедушка Захар Игнатьевич. Старик еле передвигал ноги, но старался держаться прямо. Шофер прибавил газу, обгоняя пленных. Легковая машина с офицерами уже взлетела на подъем.
Вскоре все они остановились на площадке, над крутым, спадающим в море каменистым обрывом. Площадка была памятна Яну: здесь они когда-то по пути на Голубое озеро устраивали привал. Тогда, как и теперь, стояла жара. Угрюмо дышало далеко внизу море.
Ян прикрепил цепь Джо к стволу старого дерева и тоскливо осмотрелся. Пленные подходили. Их цепочкой выстраивали над обрывом. Когда скомандуют «огонь!», даже легкораненые не смогут удержаться наверху, покатятся вниз и разобьются об острые камни. Об этом, наверно, думали и солдаты-автоматчики. Лица многих были невеселы.
Кассирша вдруг выпрямилась.
— Споемте, товарищи! — И тут же ломким голосом начала: — «Пусть ярость благородная вскипает, как волна...»
— «Идет война народная, священная война!» — подхватили голоса.
Пели, не сводя сурового взгляда с фашистов, моряк Борис Кравцов, старый Захар Игнатьевич, пели комсомольцы, стоявшие в шеренге обреченных.
Где-то рядом Ян услышал детский голос. Он обернулся. В зарослях дикого кустарника стояла Таня. Девочка с презрением смотрела на Яна.
— Тебя увидят, беги! — со страхом шепнул Ян.
Таня медленно покачала головой. К счастью, никто не смотрел в ее сторону.
Взбешенный Краузе шагнул к пленным.
— Молчать! Слушай меня, Борис Кравцов! Ты еще можешь спасти больной отец!
Песня смолкла. Дядя Боря спокойно смотрел в водянистые глаза Краузе.
— Что я должен сделать?
Краузе засмеялся.
— Тебе это известно. Назови, кто в городе помогал вам, кто связан с партизанен.
Кравцов лишь улыбнулся.
— Берегитесь, — Краузе разъярился. — В цирке ви смотрель представление, я покажу вам лучше. Ян, ком хир!
Шепот пронесся среди пленных и конвоиров, когда белый как стена мальчик, ведя на цепи тигра, подошел к Краузе. Отто с восхищением смотрел на эту сцену.