Тайна китайского апельсина

Куин Эллери

Макгауэн взял щипцы с зажатым в них чехольчиком и убрал марку обратно в конверт.

— Удивительно, не правда ли? — поинтересовался он приглушенным голосом. — Насколько я знаю, это единственная ошибка такого рода во всей истории филателии. О подобных раритетах мечтают все коллекционеры.

— Наоборот? — снова повторил Эллери, словно задавал сам себе вопрос, ответ на который выглядел слишком простым, чтобы быть правдой. Он откинулся в кресле и затянулся сигаретой, полузакрыв глаза. — Так-так! Весьма плодотворный визит, Макгауэн. Каким образом могла произойти такая ошибка?

Макгауэн захлопнул крышку и с небрежным видом сунул футляр назад в карман.

— Как видите, это марка двухцветная. Мы называем такие «биколор».

Например, охра и черный цвет. Это означает, что лист с марками — вы, конечно, знаете, что их выпускают листами, а не печатают по отдельности, — должен был пройти через печатный цвет дважды.

Эллери кивнул:

— Один раз для охры, и один раз для черного. Понятно.

— Отсюда уже нетрудно заключить, что произошло в нашем случае. После того как напечатали и высушили охряную половину, что-то пошло не так. Вместо того чтобы положить лист лицевой стороной кверху, невнимательный печатник пустил его лицом вниз. Вследствие этого черное изображение появилось на задней, а не на лицевой части марки.

— Однако существует и государственный контроль, черт возьми! Наши почтовые власти весьма строги, не правда ли? Я все-таки не понимаю, как такую марку могли пустить в обращение. Я всегда считал, что в подобных случаях все испорченные листы выбраковывают и уничтожают.

— Обычно так и делают, но иногда один или два листа все же выходят в оборот — либо по ошибке служащих, либо потому, что кто-то из официальных лиц нарочно крадет их для того, чтобы распространять среди филателистов. Например, американские двадцатичетырехцентовые почтовые марки с перевернутым изображением просто ускользнули от внимания инспекторов. Что касается этой «Фучжоу»… — Макгауэн покачал головой. — Я не могу вам сказать, что произошло на самом деле. Но марка существует.

— Вижу, — откликнулся Эллери, и некоторое время молчание в комнате нарушала только оживленная деятельность Джуны, который мыл на кухне посуду, оставшуюся от завтрака. — Значит, вы пришли ко мне для того, чтобы сообщить о вашей покупке, Макгауэн? Испугались принципа «наоборот»?

— Я ничего не боюсь, — сухо ответил Макгауэн, и Эллери, посмотрев на его холодные глаза и крепкий подбородок, готов был в это поверить. — С другой стороны, я хитрый шотландец, Квин, и совсем не хочу, чтобы меня поймали со спущенными штанами в какой-нибудь… — Он не закончил. Потом заговорил более беспечным тоном: — Эта марка «Фучжоу» — то, что мы называем «местной» серией. Город Фучжоу входил в число «открытых портов», [12] но при этом выпускал почтовые марки для собственных нужд. Я специализируюсь по «местным» сериям и собираю только их. «Местные» могут быть в любой стране — Соединенных Штатах, Швеции, Швейцарии…

12

Согласно Нанкинскому договору, подписанному в 1842 г. после поражения Китая в англо-китайской войне, для английской торговли были открыты пять китайских портов: Гуанчжоу, Амой, Фучжоу, Нинбо и Шанхай.

— Скажите, — пробормотал Эллери, — а об этой марке было что-нибудь слышно раньше? Или вы наткнулись на вещь, о которой даже не подозревали?

— Нет-нет. Среди экспертов уже много лет знают об ошибке печатника, которая произошла при выпуске этих марок, однако все считали, что испорченные листы были целиком уничтожены властями Фучжоу. Это первый экземпляр, который я увидел.

— А как вы на него вышли, если не секрет?

— Это довольно необычная история, — пояснил Макгауэн, нахмурив брови. — Вы когда-нибудь слышали о человеке по фамилии Варджян?

— Варджян. Армянин? Нет, не слышал.

— Да, он армянин; среди этих ребят много армян. Так вот, Варджян — один из самых известных торговцев марками в Нью-Йорке. Сегодня утром,

очень рано, он позвонил мне домой и попросил немедленно прийти к нему в офис, заметив, что хочет показать мне нечто такое, что меня наверняка заинтересует. А у меня на этой неделе, как назло, не было ни одной покупки — я ничего не мог найти; да еще это убийство, от которого остался такой тяжелый осадок… В общем, я решил, что могу позволить себе небольшой кутеж. — Макгауэн пожал плечами. — Я знал, что Варджян не стал бы меня приглашать, если бы у него не было действительно качественной вещи. Он всегда присматривает для меня что-нибудь из «местных»; не так много коллекционеров собирают такие серии, и они всегда довольно редки. — Он откинулся назад и скрестил руки на широкой груди.

— Полагаю, что-то подобное случалось и раньше?

— О да. Так вот, Варджян показал мне «Фучжоу». И сказал, что, возможно, эта марка входила в целый лист, ускользнувший от внимания контролеров, или ее тайком вынес человек, понимавший, какую ценность будет иметь такой необычный раритет. Многие годы о ней ничего не слышали — хотя марка, несомненно, старая, ее выпустили еще во времена «открытых портов» в провинции Фукиен, — и тут вдруг она выплыла наверх. Варджян выставил ее на продажу.

— Продолжайте, — попросил Эллери. — Если не считать совпадения между ошибкой, допущенной при печати этой марки, и принципом «наоборот» — хотя, надо признать, что это выглядит достаточно настораживающе, — я не вижу в этом ничего странного… пока.

— В самом деле? — Макгауэн потер свой нос. — Ну, не знаю. Понимаете…

— Она настоящая? Никаких фальшивок или чего-то в этом роде? Мне кажется, не так уж трудно подделать такую марку.

— Господи, конечно нет, — с улыбкой ответил Макгауэн. — В ее подлинности нет сомнений. У исходных форм, с которых печатаются марки, всегда есть масса незначительных, но характерных признаков. Я все проверил и убедился, что на марке «Фучжоу» присутствуют все необходимые признаки, которые практически нельзя подделать. Я не говорю уже о том, что ее аутентичность засвидетельствовал сам Варджян, а он эксперт. Бумага, рисунок, точки перфорации… нет, все в порядке, уверяю вас. Это не подделка.

— В таком случае, — спросил Эллери, — что вас беспокоит?

— Прежний хозяин марки.

— Хозяин?

Макгауэн встал и подошел к камину.

— Тут есть нечто странное. Само собой, я захотел узнать, где Варджян нашел эту марку. Часто имя владельца, продающего редкий экземпляр, свидетельствуете его подлинности не меньше, чем подробная экспертиза. И представьте — Варджян мне не ответил!

— Вот как… — задумчиво протянул Эллери.

— Понимаете? Он ни словом не обмолвился насчет того, откуда у него марка. Отговорился тем, что не может этого сказать.

— У вас сложилась впечатление, что он сам не знает, кто владелец, или знает, но не хочет говорить?

— Конечно знает. У меня такое чувство, словно он работает на кого-то в качестве агента. И мне это не нравится.

— Почему?

Макгауэн обернулся, и его черная фигура резко проступила на фоне огня.

— Сам не знаю почему, — медленно проговорил он, — но мне это не нравится. Тут что-то нечисто…

— Вы думаете, — спросил Эллери, — что ее кто-то украл? Это вас беспокоит?

— Нет-нет. На Варджяна можно положиться, а он сказал мне, что марка не украдена, — я прямо спросил его об этом. У него был даже оскорбленный вид. Я уверен, что он говорил правду. Варджян спросил, зачем мне надо знать происхождение марки — раньше, сказал он, я не был так «разборчив». Это его собственное слово! Само это замечание в его устах звучало довольно странно — словно он нарочно хотел меня задеть. Но потом я подумал, что, скорее всего, его просто возмутило, когда я подверг сомнению его репутацию… Он позвонил мне первому, потому что, как он объяснил, я самый большой коллекционер «местных» серий, каких он знает.