Тайна Крикли-холла
Шрифт:
Вместо призрака или голоса давно умершего супруга Ады в бунгало в ответ на призыв явилась Марион, жена бывшего любовника Лили. И не просто явилась, а вошла в тело самой Ады.
Лили иногда могла говорить с духом так, словно он находился тут же, прямо в этой комнате, но изредка духи говорили с клиентами устами самой Лили. Хотя такое случалось всего дважды с тех пор, как Лили обнаружила в себе дар экстрасенса и ясновидящей, и Лили никогда не добивалась сознательно ничего подобного, это происходило само собой. Но на этот раз дух для общения использовал клиентку Лили, Аду.
Лили могла лишь наблюдать за тем,
Одержимая духом женщина перегнулась через стол, стоявший между ними, и шипела и плевалась прямо в лицо Лили. Седые волосы Ады поднялись, как будто насыщенные электричеством (Лили буквально слышала легкие потрескивания разрядов над головой Ады), а комната наполнилась зимним холодом, от которого перехватывало дыхание.
Скрюченные пальцы пытались дотянуться до лица ясновидящей, но Лили вовремя отпрянула назад, и острые ногти вдовы цапнули воздух, прежде успели вцепиться в блузку Лили. Лили закричала от ужаса, но злобной сущности, завладевшей телом вдовы, не хватило сил чтобы заставить Аду подняться на ноги. Вместо того Ада бессильно упала на стол и принялась дергаться и корчиться, как в эпилептическом припадке.
Лили, крича, вскочила, опрокинув стул. И тут же прижала ко рту ладони, глядя на тело несчастной вдовы, извивавшееся на столе; она ничего не могла сделать, только смотреть… а потом злобный голос мертвой Марион стал тише, сила, украденная ею у живой, иссякла, проклятия перешли в едва слышное бормотание, и наконец Марион окончательно замолкла.
Бедная вдова была в глубочайшем шоке, хотя и не осознавала того, что происходило, — она знала только то, что очень, очень испугалась. Как и сама Лили.
Лили помогла Аде сесть на стул и поспешно принесла с кухни стакан воды. Но Ада еще долго дрожала с головы до ног, и Лили боялась оставить ее одну в таком состоянии, несмотря на то что ей отчаянно хотелось как можно скорее сбежать из этого бунгало, — она тряслась от ужаса, воображая, что перевоплощение может повториться. Лили оставалась со внезапно ослабевшей, плачущей женщиной до тех пор, пока не удалось ту успокоить, уверить, что ничего слишком страшного не случилось и, конечно же, ничего подобного никогда не повторится (правда, в этих словах Лили не слышалось твердого убеждения).
Лили пришлось объяснить вдове, что ее телом на несколько мгновений завладел беспокойный дух, один из тех злых духов, что иной раз прорываются сквозь запреты. Экстрасенс не стала вдаваться в подробности насчет умершей жены своего бывшего любовника, мучимой ревностью и жаждой мести, которой каким-то образом удалось ускользнуть оттуда, где она ныне пребывает, чтобы причинить вред особе, оскорбившей ее.
Нечего и удивляться тому, что Ада Клэйвели не пожелала еще раз встретиться с Лили. Что же касается самой Лили, она поклялась никогда больше не открываться перед потусторонними энергиями. С того самого вечера она изо всех сил старалась блокировать свои парапсихические способности и наотрез отказывалась вызывать души умерших. Тем не менее она все так же ощущала психические вибрации, несмотря на то что пыталась не замечать их.
Все это произошло восемнадцать месяцев назад, но решимость Лили оставалась такой же твердой. Она попыталась помочь Эве Калег просто потому, что эта женщина пребывала в полном отчаянии и умоляла о помощи. Но ничего хорошего не вышло: некое зло проявило себя через Лили, и она не хотела, чтобы такое повторилось.
Но сейчас, в этот вечер пятницы, сидя в одиночестве в своей квартире, Лили чувствовала вокруг себя метафизические возмущения, как будто в тонкой завесе, разделяющей жизнь и смерть, начала образовываться прореха. И Лили откуда-то знала, что в центре прорыва находится Крикли-холл.
Она слегка вздрогнула, чуть не расплескав вино, когда сильный порыв ветра с дождем ударил в окно. Лили стало холодно, но это был внутренний холод, не имевший никакого отношения к температуре в комнате.
Дрожащей рукой она подняла бокал и отпила еще немного вина.
58
Снова воспоминания
Маврикий Стаффорд, ныне уже мужчина — старый мужчина, более чем семидесяти лет от роду, выглядевший моложаво и чувствовавший себя намного моложе, — оглядел комнату. Ресторан при гостинице был полон, несмотря на бушевавшую снаружи бурю. Люди с нетерпением ожидали своей выпивки, полагавшейся им в конце недели. Скучные маленькие жизни, грустные маленькие люди. Если бы они только знали то наслаждение, которое приходит после выполнения долга! Он ожидал этого страстно и долго, очень долго, но обстоятельства все время складывались не в его пользу. Может, и в эту ночь будет не лучше.
Он выпил еще немножко бренди, прикидывая, не стоит ли ему прикончить все одним глотком. Нет, лучше растянуть удовольствие. У него масса времени, но напиваться он не желает. Ему нужна ясная голова. Однако в тот дом идти еще рано, так что лучше провести время наедине с «Хеннеси».
Несмотря на гул голосов вокруг — избитые шутки, смех, жалобы на слишком холодную и сырую погоду, — Маврикий оставался один, он ничего не замечал.
И с легкостью снова вернулся в прошлое.
Теперь Маврикий уже знал: причиняя сильную боль учителю, он заставляет весьма охотно напрягаться и собственный пенис. Магда познакомила его с этим словом, которое и заменило все те наименования, которые Маврикий использовал прежде. И сказала она это тогда, когда Маврикий в те давние-давние годы разделил с ней постель, — хотя и подчеркнула при этом, что это дурное слово, грязное слово. Ему ужасно хотелось снова насладиться подобным ощущением. А скоро он узнал, что желание быть избитым являлось не единственным отклонением от нормы — с этим понятием он познакомился позже, много-много лет спустя, — у Августуса Криббена. Что в поисках абсолюта тот нуждался не только в очищении души через боль, но желал также, чтобы и сосуд, в котором упомянутая душа пребывала, был как следует очищен.