Тайна Крикли-холла
Шрифт:
Беглецы, спотыкаясь и пошатываясь, прорывались сквозь ветер и дождь, оба вымокли до костей. Маврикий начал понимать, что он ошибался, думая, будто приобрел некоторую власть над Криббенами, мог управлять ими потому, что бил и скреб щеткой Августуса и доставлял удовольствие Магде, когда они лежали в постели обнаженными. Он теперь понял, что совершенно не стоял над ними, его держали в доме для того, чтобы он выполнял приказания, он был рабом, которого награждали удовольствиями и благосклонностью. Потому-то он и не мог чувствовать себя в безопасности в Крикли-холле с другими детьми, потому он и тащился за Магдой, не рассуждая. Августус был его хозяином, Магда
Они с Магдой шли в основном по узким тропинкам и проселочным дорогам, где высокие зеленые изгороди хоть немного защищали их от ветра и где не было ни других людей, ни машин, ни повозок. Они прошли уже несколько миль, когда Магда упала вдруг на колени, а потом распростерлась на земле.
— Августус, что же ты наделал! — запричитала она, и ее слова тут же умчал куда-то подвывающий ветер.
Маврикий встал на колени рядом с ней и попробовал поднять Магду, схватив ее за плечи.
— Пожалуйста! — громко крикнул он, перекрывая шум бури. — Пожалуйста, нам нельзя останавливаться! Здесь же негде скрыться! — Он имел в виду «спрятаться от дождя», но почему-то у него вырвалось другое слово.
Магда несколько раз ударила по земле кулаками, ее спина содрогнулась от рыданий. Потом вдруг, так же неожиданно, как рухнула на землю, она вскочила на ноги, пошатнувшись под напором ветра. И уставилась на мальчика, но ее зрачки оставались расширенными и пустыми.
— Куда мы идем? — умоляющим тоном вопрошал Маврикий.
Но Магда вместо ответа просто повернулась к нему спиной и пошла дальше, как будто и не останавливалась. Маврикий поспешил догнать ее и подхватить под локоть.
После этого они делали остановки еще дважды. В первый раз — когда огромная ветка дерева упала на дорогу прямо перед ними. И во второй — когда Маврикий споткнулся о какое-то мягкое и мокрое мертвое существо — то ли кролика, то ли маленькую лисицу, — лежавшее в луже прямо у них на пути.
Хотя их долгий путь сквозь непогоду занял несколько часов, Маврикий совершенно потерял ощущение времени и был крайне удивлен, когда они вышли к окраине какого-то городка. В этих краях на улицах не зажигали фонарей, так что дорогу освещали только окна, в которых горел свет. Согнутое тело Магды было напряжено, и она, казалось, передвигает ноги чисто механически, как заводная игрушка. Она так и не сказала Маврикию ни слова, но когда они добрались до безлюдной железнодорожной станции, Маврикий понял: именно это место и было их целью, сюда-то они и шли. Крошечный зал ожидания и билетная касса оказались заперты, потому что был еще слишком ранний час утра, но Магда провела Маврикия через боковую калитку в самый конец платформы, где стояла скамья без спинки. Несмотря на дождь, она села и заставила сесть Маврикия, и он прижался к ней в поисках тепла. Магда сидела неподвижно, она перестала горбиться, и ее спина теперь стала прямой, как палка, женщина не замечала мальчика, затерявшись в своем безумии.
Наклонившись поближе к ее уху, Маврикий спросил:
— Мы ждем поезда, да? Мы поедем в Лондон?
Ответа он не дождался, но для себя решил: это и есть правильная идея — отправиться в Лондон, где никто не найдет их и никто не станет винить за то, что случилось в Крикли-холле… да, в конце концов, он ведь просто ребенок! Маврикий осознавал, что другого выхода у них нет.
По мере того как приближался рассвет, буря теряла силу, ветер понемногу затихал. Они с Магдой не знали, что и лощина, и Крикли-холл затоплены и в Крикли-холле не осталось свидетелей. Нет, Маврикий и Магда пребывали в собственном мире: промокший Маврикий дрожал с головы до ног, прижимаясь к Магде как можно крепче, а она все так же смотрела в пространство перед собой, тоже вымокшая, но напряженная и неподвижная. Ее лицо ничего не выражало, как будто было высечено из камня.
Утро, как это часто бывает после сильных разрушительных бурь, наступило ясное и солнечное, и запах сырой земли наполнил воздух. Где-то вдали послышался звон колокола, возвещавшего о приближении поезда.
Они ждали, и на солнце их одежда начала понемногу просыхать. Потом какой-то человек вышел из билетной кассы и поднялся на платформу, но он стоял слишком далеко от них, чтобы рассмотреть, кто там сидит. Время шло, и на платформе собиралось все больше народу, но никто не проходил в дальний конец. Наблюдал за всем этим только Маврикий — Магда все так же сидела неподвижно, уйдя в себя. Он увидел, как из здания вокзала вышел человек в форме — то ли смотритель станции, то ли охранник — и, достав из кармана часы, глянул на них, а потом посмотрел в сторону замершей на скамье пары.
Маврикий, сидевший справа от Магды, отклонился назад так, чтобы скрыться за ней. Он чувствовал себя виноватым, потому что у них не было билетов.
Все, что мог увидеть человек в форме, была одинокая женщина, одетая в черное, — она сидела в дальнем конце платформы и ждала поезда. Она находилась слишком далеко, чтобы рассмотреть черты ее лица, хотя бледность бросалась в глаза и с такого расстояния. Он снова посмотрел на часы — старые, служившие ему верой и правдой уже двадцать лет, с крупными цифрами и отличными черными стрелками, — потом посмотрел в противоположную от женщины в черном сторону, на запад. Он ощутил вибрацию рельсов еще до того, как услышал шум приближавшегося поезда, — этому несложно научиться за многие годы службы — и прищурился, всматриваясь в даль. Подходил поезд на Лондон, вот-вот должен был появиться из-за поворота в полумиле от станции.
Заботясь о пассажирах, собравшихся на платформе, мужчина громко объявил о конечном пункте следования поезда и о тех станциях, где поезд останавливается.
Маврикий слышал, как станционный смотритель сообщил о Лондоне, и высунулся из-за Магды, чтобы увидеть, когда подойдет состав. И вскоре тот приблизился к платформе, и паровоз, выпустив облако пара и клацнув тормозами, сбросил ход. Мимо Маврикия и Магды медленно прополз первый вагон и встал. Двери вагонов, хлопая, начали открываться и закрываться снова. На платформу никто не вышел, потому что это была первая остановка поезда после его отбытия из Илфракомба.
Маврикий посмотрел на Магду, но она не обратила на него внимания, а просто таращилась на стоявший перед ней вагон, окрашенный в красные и кремовые тона. Маврикий настойчиво дернул ее за локоть, но Магда не шевельнулась.
— Магда, — быстро и очень тихо сказал он, как будто кто-то мог их подслушать, — мы должны уехать. Этот поезд идет в Лондон. Пожалуйста, Магда, поспешим, пока он не ушел!
Но никакого ответа не дождался. Магда сидела как алебастровая статуя — таким белым было ее лицо, таким неподвижным выглядело ее тело.
— Пожалуйста, Магда! — Маврикий впал в отчаяние.
Но она не двигалась, она не слышала его, и Маврикию стало не по себе, пробрало холодом. Он снова был совершенно один. Союз с Августусом и Магдой распался. Августуса отправят в тюрьму за то, что он натворил, — а может, даже и повесят, — а Магда потеряет работу. Нет, гораздо хуже… За убийство учительницы, Нэнси Линит, ее тоже могут запереть в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, опекунша не расскажет полицейским и судье, что это он, Маврикий, нанес смертельный удар, от которого умерла мисс Линит, а она сама только помогла избавиться от трупа. Она ведь не станет говорить, что собственноручно столкнула учительницу с лестницы, а постарается свалить всю вину на Маврикия!