Тайна леди

Беверли Джо

– А это лорд и леди Стин. Хильда – сестра Ротгара.

Петра сделала реверанс рыжеволосой женщине и темноволосому мужчине, у которых совершенно не было аристократической ауры. Леди Стин, которая, похоже, штопала детский чулок, сказала:

– Добро пожаловать в сумасшедший дом, моя дорогая.

Безумная.

– Хильда, – с улыбкой укорила ее Диана и повела Петру дальше – Лорд и леди Бранд Маллорен. Бранд второй из братьев лорда Ротгара, а Роуз моя кузина. Вы увидите, что одни Маллорены темные, а другие –

рыжие.

Лорд Брайт и лорд Ротгар были темными, а леди Стин и этот мужчина – рыжими.

Петра улыбнулась. Лорд Бранд был не очень похож на Робина, но красиво очерченного лица, свободно ниспадающих блестящих волос и улыбающихся синих глаз было достаточно для мгновенного шока и тоски.

– Хильда права, – сказала Роуз. – Требуется время, чтобы привыкнуть к Маллоренам. – Она была пухленькой и очаровательной, если не считать шрама на щеке, который немного портил ее. Это, похоже, ее не беспокоило, а ее улыбка была искренней.

– Разве это не справедливо? – воскликнула Порция. – С Маллореном…

Женщины хором закончили:

– …все возможно.

– Но конечно, это Бей, – закончила Порция.

«Бей?» – снова удивилась Петра.

– Петра уже Маллорен, – сказал лорд Ротгар с наигранной суровостью, – и живет согласно девизу, потому что она сделала возможным все, приехав сюда. Ее приключения, похоже, поразительны.

Петра подумала, что, возможно, лорд Стин застонал, но когда огляделась, то увидела только хорошее настроение и радушие.

Она рискнула задать вопрос:

– Бей?

– Все наши имена восходят к временам еще до нормандского завоевания, – объяснил ее отец. – Я был первенцем и получил имя Беовульф.

– Иногда мне хочется звать его Волком, – поддразнила жена.

– Я не хищник.

– Нет, – сказал лорд Брайт, – но не вздумай отрицать, что ты властелин.

– Разве это не пошло всем на пользу? Не обращай внимания на этих непочтительных типов, – сказал лорд Ротгар и подвел Петру к столу. – Я нашел еще несколько портретов.

Он показал Петре миниатюру, которую она уже видела, а также картину примерно восемнадцать дюймов высотой того же периода и искусный карандашный набросок, который был, возможно, самым близким к действительности. Он уловил юношескую самоуверенность и налет высокомерности, которая стала глубже, и неистовую жажду жизни. Неудивительно, что ее мать потеряла голову.

Как и сама она под воздействием другого волшебного молодого человека.

– У меня тоже есть портрет, – сказала она. – Но только глаза.

– Ах да, – сказал он с грустной улыбкой. – Я получил такой же в ответ. Вынужден признаться, не знаю, что стало с ним.

Тогда как ее мать бережно хранила свой. Любовь не всегда взаимна.

Вошел лакей и объявил, что ужин подан. Лорд Ротгар взял Петру за руку, чтобы вывести ее из комнаты.

– Мы будем

счастливы услышать твою историю, пока едим, моя дорогая, но если хочешь подождать, просто скажи.

– Я буду рада рассказать вам о себе, – обратилась Петра к собравшимся.

Столовая была скромного размера, видимо, есть еще одна, гораздо больше. Но даже эта могла вместить вдвое больше человек, чем их было. Лорд Ротгар усадил ее по правую руку от себя, но она понимала, что стала девятой, неудобное нечетное число. Но тут пустой стул занял мужчина средних лет.

– Петра, это мистер Каррадерс, – сказал маркиз. – Он мой бесценный секретарь, и мне пришлось бы пересказывать ему все детали, особенно если потребуются действия.

Петра поздоровалась с седовласым мужчиной, но настороженно. Может быть, это Варци ее отца? Секретарь улыбнулся:

– Подумать только, мы еще говорили, что стало скучновато.

Как предупреждал ее отец, за ужином не было слуг. Холодная еда была разложена на столе и буфете, и каждый накладывал себе сам. Когда все съели холодный суп, Петру пригласили рассказать ее историю.

Она начала с Лудовико, частично признавая свое безрассудство, но не все. Она рассказала о смерти отца и о том, как удалилась в монастырь.

– Вы были монахиней? – удивленно спросила Порция. Петра попыталась объяснить о сестрах святой Вероники, но эти протестанты, похоже, были по большей части ошеломлены.

– Это твое призвание? – спросил лорд Ротгар, и Петра почувствовала сожаление.

– Быть монахиней? Нет, сэр. Но думаю, я всегда буду помогать бедным.

Он кивнул:

– Продолжай.

Пока по столу передавали холодные пироги и салаты, она рассказала о болезни матери и об отчаянных планах бежать. Когда она упомянула леди Содуэрт, Петра увидела такое же отсутствие узнавания, какое проявил Робин. Но потом маркиз сказал:

– А, невоспитанная пара? Он занимается торговлей? Она молодая и с резким голосом?

– Всезнайка, – простонал лорд Брайт и обратился к Петре: – У него действительно такая репутация.

Петра искренне надеялась, что он преувеличивает.

– Он из Бристоля, но был при дворе, – сказал ее отец, объясняя свою осведомленность. – Если леди Содуэрт помогала тебе, Петра, она заслуживает нашего расположения.

Петра с ужасом вспомнила встречу в Нувионе. Что, если лорд Ротгар узнает о встрече? Эта женщина может упомянуть Робина Бончерча из Дерби.

Как много ловушек у нее под ногами.

Но это была гипотетическая опасность, и Петра ничего не могла с ней поделать. Пока что она старалась не дать отцу причин чувствовать неприязнь к Содуэртам и представила дело так, что сбежала с мистером Коккрофтом исключительно из-за Варци.

– Коккрофт? – сказал лорд Брайт. – Не могу вспомнить никого с таким именем.