Тайна мадам Лефевр
Шрифт:
Уилл вздохнул:
– Мне бы этого хотелось, но я ничего не знаю о том, каково это – быть мужем.
– А я-то думал, что кузены многому тебя научили. Мой отец, если помнишь, тоже не был образцом для подражания. Но, держа за руку жену, когда она производит на свет новую жизнь, а потом касаясь крошечных ручек своего сына… – На лице Макса отразилось выражение благоговения и восхищения. – Уверяю, решив бороться за жизнь с любимой женщиной, ты получишь гораздо больше того, что рискуешь потерять.
Уилл жаждал жизни с Элоди, с милого лица которой наконец-то сбежала тень боли и печали!
Он мог бы завоевать сердце Элоди и начать новую жизнь по соседству с кузенами. Со временем, возможно, у них появится ребенок, о котором она станет заботиться. К тому же, если его план сработает, он сумеет вернуть Филиппа, подарив матери и сыну шанс заново узнать друг друга.
– Есть еще одно поместье в Сассексе, на которое я положил глаз, – проговорил он, мысленно переносясь туда. – При нем имеется прекрасный сад.
Макс удивленно вскинул брови:
– Еще одно поместье? Сколько же их у тебя?
Уилл усмехнулся:
– Не так много, как у Алистера или твоей семьи, несколько. Ты что же думал, я просто растрачивал карточные выигрыши? Помнишь Хэла Уотермана из Итона?
– Того невразумительного здоровяка, которого никак нельзя было увлечь игрой, потому что он полагал, будто удача всегда на стороне сдающего карты? Он, если память мне не изменяет, был кем-то вроде математического гения.
– Да. Мы с ним были отщепенцами и впоследствии подружились. Мне случилось повстречаться с ним в Лондоне по окончании учебы в Оксфорде. Я тогда сорвал первый действительно большой куш в фараон [29] . Он сказал: раз мне так нравятся азартные игры, он может порекомендовать кое-что лучше, риск такой же, а выиграть можно много больше. Речь шла не только о деньгах, но о будущем целой нации. Как оказалось, он помешан на финансах и технологиях. Не будучи стесненным в средствах, он занялся исследованием инвестирования в новейшие научные разработки и уговорил меня вложить весь выигрыш в проект строительства канала, который он курировал. На заработанные деньги я и купил первое поместье. Также я вкладывал в угольные шахты, механические печи и то, что, по словам Хэла, способно совершить переворот в транспорте, – в железную дорогу.
29
Ф а р а о н – карточная игра.
Макс лишь головой покачал.
– А моему отцу об этом известно?
Уилл рассмеялся.
– Известно ли ему о том, что его почти дикий и безнравственный племянник сделался весьма состоятельным человеком помимо его воли и без его участия? Разумеется, нет! Он бы, вероятно, скончался от потрясения.
Макс захихикал:
– Весьма возможно.
– Однако промышленность и коммерция недалеко ушли от вульгарной торговли в лавочках, которой занимаются люди среднего класса, так что, случись дядюшке узнать об этом, он будет по-прежнему презирать меня.
– Но разбойникам-то мог бы сказать, – упрекнул Макс.
– И сказал бы, не помешай мне война и другие проекты.
– Итак, ты стал состоятельным человеком. – Макс печально покачал головой. – Признать тот факт, что ты больше не нуждаешься в моей помощи, почти так же тяжело, как и папе.
– Но я всегда буду нуждаться в твоей дружбе.
– И никогда не потеряешь ее. Итак, поезжай покупай особняк. Хочешь, чтобы мы присмотрели за Элоди до твоего возвращения? Должен признать, твоя история раздразнила мое любопытство. Элоди нравилась мне еще тогда, когда я жил в Вене. Интересно познакомиться ближе с этой удивительной женщиной, совершившей столько подвигов и завоевавшей сердце моего ветреного кузена.
– Ты позволишь ей остаться здесь и станешь присматривать за ней? Хотя… – Уилл колебался, пытаясь представить, какова будет реакция противоречивой, замкнутой Элоди. – Я понимаю, нечестно утаивать от нее правду, но не могли бы мы тем не менее и дальше поддерживать в ней уверенность, что ей предстоит давать показания в министерстве? Я вовсе не прошу тебя намеренно лгать ей, просто, если она спросит, не отвечай прямо. Хотя я не думаю, чтобы она это сделала. Она совершила достаточно, чтобы компенсировать зло, причиненное тебе в Вене, и все же, если будет считать, что я отправился в Лондон совершать приготовления, не станет сбегать из Дэнби-Лодж до моего возвращения. А я пока поразмыслю, какую тактику соблазнения выбрать.
– Хотя я теперь и являюсь заводчиком лошадей, в душе по-прежнему остаюсь дипломатом и могу любого переиграть. Особенно если на кону счастье моего дорогого друга. Раз уж ты не намерен задержаться в Дэнби, весь заляпан грязью, да и пахнет от тебя как от лошади, позволь устроить тебе небольшую экскурсию на конюшни. Я хочу познакомить тебя с моим миром.
– А по правительственной службе ты не скучаешь? – поинтересовался Уилл, которому с трудом верилось, чтобы Макс так легко отказался от дела всей своей жизни.
– По работе в большой организации? Немного. Но я ничуть не тоскую по распусканию сплетен за спиной или по интригам людей, чьи лишенные смысла амбиции многократно перевешивают заботу об общественном благе. В будущем я намерен баллотироваться в парламент. Будучи выбранным людьми округа, которых я уважаю, стану представлять их интересы в парламенте, то принесу больше пользы, чем находясь на дипломатической службе. Не измени Вена мою судьбу, я бы сейчас прислуживался лордам и стал бы лакеем своего отца.
– Баллотироваться в парламент – прекрасная идея.
– Поживем – увидим. Пока я доволен, что могу наблюдать за тем, как растет мой сын, и проводить дни и ночи с женой. Итак, – Макс поднял бокал и кивнул Уиллу, призывая последовать его примеру, – за твое благополучное возвращение. За любовь, которую нужно найти и лелеять. За разбойников Рэнсли.
Уилл, еще не пришедший в себя от осознания, что он не лишится дружбы Макса, чувствовал, как все его существо окутывают эйфория и нетерпение встретить будущее, о котором он не задумывался до того момента, как проснулся после отъезда из Парижа в объятиях Элоди.