Тайна Марухского ледника

Гнеушев Владимир Григорьевич

– Я прочитал книгу “Тайна Марухского ледника”. Очень трудно передать чувства, которые вызвали у меня два слова “Марухский ледник”. Я увидел в книге своих друзей! И даже неожиданно встретился там и с самим собой.

Он на секунду умолк, что-то сказал Гаевскому, а затем снова продолжал:

– Да, с самим собой. Там, где вы пишете: “Как бы много мог рассказать о завершающем этапе боев на Марухском перевале майор Титов, но он пока не отозвался, хотя есть все основания полагать, что он жив, видимо, вышел в отставку и где-то скромно трудится на мирной пиве”. Я действительно жив-здоров, вышел в отставку,

и не где-то, а в городе Волгограде работаю директором Дома архитекторов.

– До скорой встречи в Волгограде и в Черкесске,– этими словами мы закончили свой совершенно неожиданный разговор.

И вот мы в Волгограде. На аэродроме нас встречал Илья Самсонович Титов.

Илья Самсонович целый день посвятил нам для знакомства с городом, который стал символом русской славы.

– Волгоград и перевалы Кавказа, – сказал он возле Дома Павлова,—звенья одной цепи событий 1942 года. – Прославленный снайпер Василий Зайцев бросил тогда клич: “За Волгой для нас земли нет!” И словно эхо повторялись эти слова на вершинах Кавказа: “За Марухским перевалом для нас земли нет!” Волгоград помогал Кавказу, а мы на перевалах облегчали положение защитников Волги...

А когда мы снова въехали в центр города, Илья Самсонович остановил машину и, обращаясь к нам, полушутя сказал:

– Я основательно окопался на проспекте Мира. Вот и мой дом!

Мы познакомились с супругой его Марфой Гавриловной, с их дочерью Эммой и сыном Владимиром, инженерами. Есть еще у Титовых один сын – Геннадий. Он пошел по дороге отца – старший лейтенант Советской Армии.

Здесь, в кругу семьи, шел долгий и непринужденный разговор о войне и мирной жизни, о пережитом, которое никогда не забудется. А жизненный путь у Ильи Самсоновича – крутой и тернистый. Начав его пастухом на Смоленщине, поднялся до заместителя командира корпуса. 30 лет своей жизни он отдал армии. На его груди ордена Ленина, Красного Знамени, Александра Невского, Отечественной войны, боевые ордена Болгарии и Югославии.

Символичным кажется то, что этот человек, только недавно снявший военный китель, помогает архитекторам строить города, что этот пехотный полковник в отставке “основательно окопался” сейчас на проспекте Мира, что дети его тоже строят, а одни из них охраняет наш общий труд.

Вскоре после нашей поездки в Волгоград Титов приехал в Черкесск для выступлений перед трудящимися области.

Одно из его выступлений было передано по областному радио. Илья Самсонович вспоминал многих своих однополчан. В частности, он очень тепло отозвался о своем начальнике штаба полка Федоре Захаровиче Коваленко, который, как он сказал, погиб на Кубани.

И случилось так, что эту радиопередачу слушал в Новороссийске сам Коваленко. Оказалось, на Кубани погиб заместитель командира полка Кузнецов, но за 21 год в памяти Титова перепутались эти две фамилии.

Так два командира, решавшие судьбу 810-го полка в ноябре и декабре 1942 года, нашли друг друга.

– Я полагаю, дружище, – написал после Титов своему бывшему начальнику штаба, – что ты не обидишься на меня, старика. Гарантию тебе даю: сто лет будешь жить!

Оба они вместе с другими отозвавшимися однополчанами рассказали нам многое, что происходило на Марухском перевале в ноябре-декабре 1942 года и позднее.

Самолет

ПО-2 взял курс на Марухский перевал. На этот раз на борту были не мешки с сухарями и продовольствием, которые обычно доставлялись этим самолетом, а пассажир. Кто он, этот пассажир, летчик не знал, но, видимо, он очень нужен был на перевале, иначе почему сам генерал Леселидзе лично вызвал его и приказал срочно доставить офицера в горы? Летчик хотел было сказать генералу, что он только недавно возвратился из ночного рейса (возил крымским партизанам боеприпасы), что в Марухском ущелье, видимо, бушует вьюга, и посадка просто немыслима, – но по виду генерала понял, что говорить об этом бесполезно. Тогда летчик высказал свои мысли белокурому майору, с которым предстояло лететь. Но майор лишь улыбнулся:

– Ты, я вижу, тертый калач, – сказал он и, похлопав летчика но плечу, добавил: – Ничего, браток, долетим как-нибудь и приземлимся как-нибудь...

Чем дальше отлетали от Сухуми, тем хуже становилась погода. Хребты и перевалы замело снегом, и лишь по темным линиям леса, которые с двух сторон спускались в Кодорское ущелье, можно определить, что самолет идет в нужном направлении. Ветер все крепчал и бросал маленький самолетик, как щепку. Летчик оглянулся. Ему хотелось узнать самочувствие “как-нибудь” – так он мысленно называл майора. Титов сидел молча и был погружен в свои мысли.

Титов вспоминал беседу с командармом.

Он зашел к генералу с письменным приказом о назначении его командиром отдельного сводного полка, в который входили сводные отряды Сухумского, Бакинского и 2-го Тбилисского военных училищ.

– Прежнее предписание придется изменить,– выслушав доклад Титова, мягко сказал Леселидзе. – На это имеется согласие командующего фронтом генерала армии Тюленева. Вы назначаетесь командиром 810-го полка. Воевать придется в необычных условиях. Никогда еще в зимнее время в таких горах, на такой высоте никто не воевал. А вам придется. Мы вам верим, мы на вас надеемся.

Затем генерал обстоятельно со всеми подробностями обрисовал обстановку на перевалах Марухском, Клухорском и других, которые обороняла 394-я дивизия, и поставил конкретную задачу.

– Командир дивизии подполковник Кантария болеет.

Дела в дивизии вершит сейчас начальник штаба майор Жашко. Это человек боевой и опытный, он вам расскажет все остальное.

Генерал поднялся, пристально посмотрел в глаза, крепко пожал Титову руку и уже на прощанье сказал:

– Желаю удачи, чтобы вы победили и стихию, и врага. От этих слов, от простоты обращения генерала у Титова осталось теплое чувство в душе... Самолет неожиданно пошел вниз.

– Вот так... Приземлились... как-нибудь, – сказал летчик, сверкнув глазами на майора. Титов улыбнулся.

– Ладно. Забудем прошлое. А ты действительно тертый калач...

В штабе майор Титов встретил командира полка майора Смирнова и его заместителя капитана Васильева, начальника штаба капитана Коваленко, ПНШ-1 старшего лейтенанта Окунева, ПНШ-2 лейтенанта Глухова и заместителя командира полка майора Кириленко.

Судя по докладам, обстановка осложнялась из-за снежных метелей и буранов. Днем ярко светило солнце, отчего снег сиял так, что без черных очков было больно смотреть на пего. Ночью – трескучие морозы.