Тайна мастера

Калифулов Николай Михайлович

— Наконец я тебя дождался, — вымолвил он.

— Не ожидал я тебя здесь увидеть! — удивленно воскликнул Генрих.

Мозер сдержанно улыбнулся:

— Прошу в машину, мы выезжаем немедленно. Нам с вами предстоит дальняя дорога. И знайте: я дал слово Хюбнеру доставить вас до места в целости и сохранности.

Автомобиль тронулся с места и стал набирать скорость. Генрих обернулся и посмотрел на самолет, который уже взлетел и взял курс обратно. Он провожал взглядом удаляющийся самолет, и ему стало тоскливо. Внезапно он увидел

на самолете вспышку.

— Смотрите, Ханс, — отчаянно выкрикнул Генрих. — Самолет взорвался!

Мозер не удивился и отреагировал сдержанно:

— Вероятно, какая-то неисправность. Жаль пилота Вилли Гертца, ему всегда не везло, — и добавил с усмешкой: — А вы, Штайнер, родились под счастливой звездой. Сегодня ваш день! Сегодня вам повезло!

Генрих понял двойной смысл его слов, а также осознал главное, что гибель самолета и его пилота Вилли Гертца была заранее спланирована Гельмутом Хюбнером.

«Хитроумный Хюбнер все учел. Теперь я погиб и для своих товарищей. Выходит, ценою жизни этого честного парня я убываю в неизвестность. Да! Слишком высокой ценой я получаю эту индульгенцию», — подумал Генрих Штайнер.

ГЛАВА 13

Вот уже скоро год, как Генрих Штайнер находится в Германии. По прибытии в Берлин он был арестован военной контрразведкой и сидел в Берлинской военной тюрьме «Колумбия Хаус» на Папештрассе близ аэропорта Темпельхоф. Единственное обвинение, которое вменялось ему — это нелегальный переход германской границы с целью проведения шпионской работы в пользу Советского Союза. Генрих находился в одиночной камере и через маленькое зарешеченное окно под потолком смотрел на небо. Это было одним из его любимых занятий в промежутках между допросами или во время продолжительных бессонных ночей.

Неожиданно его мысли прервал посторонний звук, он обернулся и увидел, как дверь в камеру открылась и, на пороге появился улыбающийся Гельмут Хюбнер, который произнес:

— Здравствуй, Генрих! Наконец все окончательно прояснилось. Ты свободен, как и прежде. Я очень рад этому.

Генрих смотрел на самодовольного виновника его злоключений и с обидой в голосе вымолвил:

— Не понимаю, за что я просидел столько времени в тюрьме? Вы обещали мне хороший прием на моей исторической родине.

— Не все так просто, дорогой Генрих. Всему виной этот Фрич. До своего ареста в России он часто с тобой общался. Как оказалось, барон не простой летчик, а сотрудник из ведомства военного управления разведки адмирала Канариса. Он изменник и работал на советскую разведку. Не скрою, к его разоблачению я тоже приложил свою руку, вовремя информировав адмирала Канариса. Поэтому тобой заинтересовалась военная контрразведка, и шла тщательная проверка. Сейчас, поздравляю, все подозрения с тебя сняты. Мне пришлось по инстанциям доказывать твою невиновность. Кстати, из Ливенска я прибыл два месяца назад.

— Как там Ливенск? — с интересом спросил Генрих.

— Ничего особенного. Сожалею, но о тебе там уже забыли. Ты для них погиб.

— Значит, никакой ценности я как летчик для них не представлял?

— Да, это так!

— В таком случае я надеюсь принести пользу здесь, на моей новой родине.

— Время покажет, а для этого необходимо много работать и завоевать доверие руководства, — ответил Хюбнер.

«Теперь я остался один и без связи», — подумал Генрих.

— А сейчас идем, тебя ждут дела.

Спустя полчаса они вышли из тюрьмы и сели в автомобиль, который доставил их в район Розенек на уютную виллу Хюбнера. Стол уже был накрыт. Домохозяйка подала каждому по запеченной поросячьей ножке «хаксе» весом с полкило каждая и запивать принесла по литровой кружке баварского нефильтрованного ледяного пива. Увидев все это, Генрих воскликнул:

— Господин Хюбнер, видя такое великолепное блюдо, по-настоящему понимаешь, что кроме полного уныния существует и праздник для желудка.

Хюбнер засмеялся и сказал:

— Вот за что я тебя ценю, Генрих, так это за твою открытую непосредственность настоящего немецкого парня.

— Не преувеличивайте, господин Хюбнер!

— Называй меня по имени, и перейдем на «ты», мы же друзья, верно? — спросил собеседник.

— Верно! Спасибо тебе за все.

Они молча сидели за столом и увлеченно ели. Казалось, ничто не могло оторвать их от этого приятного занятия, и лишь изредка гость бросал незначительные фразы, а хозяин высказывал собственное мнение исключительного знатока баварской кухни. Насытившись основательно и напившись темного пива, эти двое вышли на террасу освежиться.

— Генрих, я все для тебя устроил. Проживать будешь на Килганштрассе, шесть, в тихом тупике рядом с Ноллендорфплац, это недалеко от военного министерства на Бендлерштрассе. Я тебе там нашел уютное местечко, работать будешь у меня в отделе.

— Почему министерство? — в недоумении спросил Штайнер.

— Самолеты от тебя не уйдут. Пока поработаешь там офицером отдела и наберешься опыта.

— Хотелось бы полетать, Гельмут. Я долго не сидел в кабине пилота и уже соскучился.

— Впрочем, здесь недалеко есть аэродром, и там стоят спортивные самолеты. Я тебя познакомлю с одним летчиком, это настоящий цирковой виртуоз. У него есть чему поучиться. Свое летное мастерство улучшать будешь там.

— И на этом спасибо!

— А сейчас, Генрих, прими от меня деньги. Пока обживайся на новой квартире. Даю тебе три дня на это, а потом принимайся за работу.

Генрих отвернулся и, будто бы задумавшись, смотрел на райский сад. Хозяин, увидев это, спросил:

— Что тебя тревожит, мой друг?

— Меня волнует судьба нашего друга Ханса Мозера. Что с ним?

— Не переживай, Генрих. Он служит, и у него все в порядке. Я тебе приготовил сюрприз и, уверяю, для тебя он будет неожиданным.