Тайна моего мужа

Мориарти Лиана

– Это хорошо, – обрадовалась Рейчел. – Надо же с чего-то начать! Теперь они заново откроют дело!

– Э-э-э… миссис Кроули, суть в том, что дело Джейни и не закрывалось. Оно все еще открыто. Когда коронер выносит заключение о том, что причина смерти не установлена, а именно это, как вам известно, произошло с Джейни, – дело остается открытым. Я хотел сказать, что ребята взглянут на пленку. Они обязательно ее посмотрят.

– И снова допросят Коннора? – уточнила Рейчел, с силой прижав к уху телефонную трубку.

– Полагаю, это не исключено, – осторожно ответил Родни. – Но, пожалуйста, не стоит слишком на это рассчитывать, миссис Кроули. Прошу вас, не надо.

Разочарование

имело какой-то очень личный оттенок, как будто ей сообщили, что она провалила испытание. Оказалась недостаточно хороша. Не сумела помочь дочери, снова ее подвела.

– Но, послушайте, это всего лишь мое мнение. Новые ребята моложе и толковее меня. Кто-нибудь из отдела нераскрытых убийств обязательно позвонит вам на неделе и сообщит, что они об этом думают.

Когда Рейчел повесила трубку и вернулась за компьютер, в ее глазах стояли слезы. Весь день ее согревало теплое предвкушение, как будто найденная пленка должна была запустить цепочку событий, которые привели бы к чему-то чудесному, – почти как если бы ей казалось, что с помощью кассеты можно вернуть Джейни. Какая-то часть ее сознания так и не смирилась с тем, что дочь убили. Наверняка однажды некая почтенная, авторитетная фигура возьмет дело в свои руки и все исправит. Возможно, тем благоразумным, уважаемым лицом, чьего вмешательства она ждала, являлся Бог. Да как она вообще могла так обманываться? Даже подсознательно?

Богу все равно. Ему совершенно безразлично, что тут происходит. Бог наделил Коннора Уитби свободой воли, и тот воспользовался ею, чтобы задушить Джейни.

Рейчел отодвинула кресло от стола и выглянула в окно. Отсюда с высоты птичьего полета ей был виден школьный двор и все, что на нем происходит. Близилась пора забирать детей с занятий, и родители рассыпались по всему двору: небольшие компании мам, поглощенных разговором, немногочисленные отцы, затаившиеся на заднем плане и проверяющие с мобильного электронную почту. Один из них поспешно отступил в сторону, пропуская инвалидную коляску, в которой сидела Люси О’Лири. Катила коляску ее дочь Тесс. На глазах у Рейчел Тесс наклонилась выслушать какое-то замечание матери, запрокинула голову и рассмеялась. В этих двух женщинах было нечто, спокойно ниспровергающее устоявшийся порядок.

Можно сдружиться со взрослой дочерью так, как никогда не удастся со взрослым сыном. Вот что отнял у Рейчел Коннор: все будущие отношения, которые она могла построить с Джейни.

«Я не первая мать, потерявшая ребенка, – повторяла себе Рейчел весь следующий год. – Я не первая. И последней не стану».

Разумеется, это ничего не меняло.

Прозвенел звонок, объявляя об окончании учебного дня, и спустя считаные секунды из классов хлынули дети. Слышался знакомый вечерний гомон ребяческих голосов: смех, крики, плач. Рейчел увидела, как внук О’Лири подбежал к бабушкиной инвалидной коляске. Он едва не упал, поскольку обеими руками неловко держал огромное картонное сооружение, покрытое алюминиевой фольгой. Тесс склонилась рядом с коляской, и они втроем принялись рассматривать эту штуковину, чем бы она ни была – может, космическим кораблем? Несомненно, дело рук Труди Эпплби. Забудьте об учебной программе. Если Труди решила, что первоклассникам следует строить космические корабли, так оно и будет. Лорен и Роб в итоге останутся в Нью-Йорке. Джейкоб обзаведется американским выговором. Он будет есть на завтрак блинчики. Рейчел никогда не увидит, как он выбегает из школы с чем-то, покрытым алюминиевой фольгой. Полиция ничего не предпримет в связи с пленкой. Они просто подошьют ее к делу. У них, вероятно, даже не найдется видеомагнитофона, чтобы ее просмотреть.

Рейчел повернулась обратно к монитору и безвольно уронила руки на клавиатуру. Она двадцать лет жила в ожидании того, чего не произойдет никогда.

Глава 28

Зря она предложила ему выпить. И о чем она только думала? Бар был полон молодых и красивых людей навеселе. Тесс невольно их разглядывала. Все они казались ей старшеклассниками, которым посреди учебной недели стоило бы делать уроки дома, а не визжать и вопить в баре. Коннор нашел столик, что уже было удачей, но располагался он рядом со сверкающими и гудящими игровыми автоматами. По тревожной сосредоточенности, появлявшейся на лице Коннора всякий раз, когда она открывала рот, было понятно, что ему с трудом удается ее расслышать. Тесс прихлебывала из бокала не особо хорошее вино, голова ее начинала болеть. Ноги ныли после долгой пешей прогулки вверх по склону от дома Сесилии. По вторникам вечером они с Фелисити занимались вместе бодикомбатом, но больше времени на упражнения ей никак не удавалось выкроить между работой, школой и всеми дополнительными занятиями Лиама. Черт, она ведь заплатила сто девяносто долларов за уроки боевых искусств, к которым Лиам должен был приступить в Мельбурне как раз сегодня!

И вообще, что она здесь делает? Она и забыла, насколько Сидней уступает Мельбурну по части баров. Вот почему вокруг нет никого старше тридцати. Если ты взрослый человек, живущий на северном побережье, тебе приходится пить дома и укладываться в постель к десяти вечера.

Она скучала по Мельбурну, по Уиллу, по Фелисити. По всей своей жизни.

Коннор подался вперед.

– У Лиама неплохая зрительно-моторная координация! – крикнул он.

Ради всего святого, это теперь что, родительское собрание?

Когда Тесс днем забирала Лиама из школы, настроение его казалось приподнятым. Он ни словом не упомянул покинутых домашних, зато без умолку рассказывал, как на голову превзошел всех на охоте за пасхальными яйцами. И как поделился добычей с Полли Фицпатрик, у которой состоится замечательная пиратская вечеринка, куда приглашен весь класс. И как они играли в действительно веселую игру с парашютом на стадионе. А на следующий день будет парад пасхальных шляп, и их учительница собирается нарядиться пасхальным яйцом! Тесс не знала, чт'o именно – новизна обстановки или шоколадная эйфория – настолько его осчастливило, но, по крайней мере, пока Лиам определенно не тосковал по прежней жизни.

– Ты скучаешь по Маркусу? – спросила она.

– Не особо, – ответил Лиам. – Маркус – тот еще вредина.

Он отказался от помощи в изготовлении пасхальной шляпы и сотворил нечто потрясающее из старой соломенной шляпы Люси, использовав искусственные цветы и игрушечного кролика. Затем он съел весь свой ужин до крошки, распевая песни, искупался в ванне и к половине восьмого уже крепко спал. Что бы ни случилось, в ту школу в Мельбурне он не вернется.

– Ему она досталась от отца, – вздохнула Тесс. – Неплохая зрительно-моторная координация.

Она отпила большой глоток дрянного вина. Уилл никогда не водил ее в подобные места. Он знал все лучшие бары в Мельбурне: крошечные, стильные, неярко освещенные, где он сидел за столом напротив нее и они разговаривали. Их беседы никогда не спотыкались. Им по-прежнему легко удавалось рассмешить друг друга. Они выбирались отдохнуть каждую пару месяцев – только вдвоем, посмотреть представление или поужинать. Разве не так полагается делать – время от времени поддерживать свой брак приятными «свиданиями»? Правда, она терпеть не могла это слово.