Тайна моего отражения
Шрифт:
Медсестра открыла нам камеру, в которой хранились вещи Шерил. Там были снятые с нее в больнице одежки, украшения, часы с разбитым стеклом; здесь же лежал черный пластиковый пакет на «молнии».
Кати перебирала вещи, и в ее глазах стояли слезы.
– Документы и портмоне в черном пакете, – сообщила нам медсестра.
Кати потянулась за пакетом и несколько мгновений держала его в побелевших пальцах, борясь с нахлынувшими рыданиями. Затем протянула пакет мне и полезла за платочком в свою сумку. Я открыла «молнию», сунула руку в пакет, вытащила портмоне и раскрыла его. Оно
– Послушайте, – обратилась я к медсестре, – кто-то украл из портмоне все, что там было! Все деньги, банковскую карточку, проездной билет и даже фотографии! Шерил всегда носила с собой две маленькие фотографии…
– Я ничего не знаю, – испугалась медсестра. – Должно быть, нам из полиции так передали, я туда даже не заглядывала!
Мы говорили по-французски, что вполне естественно, и Кати не понимала нас, да, видимо, и не слушала, занятая своим платочком и поплывшей тушью, но на слово «фотографии» она вдруг встрепенулась и уставилась на меня.
– Фотографии… – сказала она. – У нее пропали еще и фотографии! Я хорошо помню, как она вынула из альбома несколько снимков, чтобы взять их с собой в Европу. А в ее квартире я не нашла ни одного!
– Верно, она мне их показывала. Я помню: Шерил, совсем маленькая, с родителями, с вами, с собакой… Надо будет сказать об этом полиции.
Я была озадачена. В самом деле, зачем кому-то понадобились ее фотографии? Не на доску же почета французской разведки?
Я снова сунула руку в пакет и пошарила. Там больше ничего не было. Для верности я заглянула в него. Не было.
– А где ее документы? Тут должны быть паспорт Шерил и ее права, из полиции все передали сюда.
– Кому нужны ее документы? – стала защищаться медсестра. – Я все сложила, как мне передали, взяла и положила и заперла дверцу. И больше не открывала!
Я посмотрела на Кати. Она мне ответила каким-то болезненным взглядом.
– Пошли, – сказала я ей.
Вернувшись в палату, я снова набрала номер комиссара Гренье.
Пока полицейские занимались дверцей камеры, мы с Кати отправились к Шерил. Кати молча гладила ее забинтованную руку, а я молча смотрела на них. Было очень невесело. Было очень страшно. Что-то происходило вокруг нас, и оттого, что я не понимала, что именно, было еще страшней. Наконец я не выдержала и пошла в свою палату, к телефону.
Игорь по-прежнему не отвечал. Мне сделалось совсем худо. Я набрала номер Джонатана.
– Приезжай, – сказала я. – Мне очень плохо.
– Выхожу, – ответил мне Джонатан без лишних вопросов.
В мою палату сунулся полицейский.
– Можно вас, мадемуазель?
Мы вернулись к шкафчикам. Эксперт уже закончил работу и складывал свои причиндалы в чемоданчик. Комиссар Гренье хмуро следил за его сборами. Увидев нас, он кивнул:
– Экспертиза должна еще подтвердить, но уже сейчас можно сказать, что дверца была открыта отмычкой. Кто-то испытывает довольно своеобразный интерес к вашей подруге… Переведите, пожалуйста: что мадам думает об этом? Есть ли у нее какие-то подозрения? Может быть, Шерил писала ей?
– Она мало чем делилась со мной, – ответила Кати. – Не знаю… Вокруг Шерил всегда происходило что-то странное, всегда крутились какие-то сомнительные личности – экологисты эти… Но с тех пор как она уехала во Францию, к нам больше никто не ходит. Вот разве что недавно ко мне приходил какой-то подозрительный тип, интересовался Шерил.
– Поподробнее, пожалуйста!
– Он представился одноклассником Шерил…
Я вспомнила «Колю Зайцева».
– Он вам назвал свое имя?
– Джон Смит.
– Не слишком богатое воображение, – заметила я.
Комиссар Гренье кивнул мне. Кати посмотрела непонимающе.
– Джон Смит – это все равно, что никто, – ответила я на ее взгляд. – Вы представляете, сколько в мире таких Джонов Смитов?
– Вы хотите сказать, что это вымышленное имя? – Кати глянула на комиссара. – У нас действительно много Джонов Смитов, но почему бы ему не быть одним из них?
– Все возможно. И что этот молодой человек спрашивал?
– Сказал, что хотел бы увидеть Шерил. Узнав, что ее нет, спросил, когда ее можно застать. Я ответила, что она уехала надолго в Европу. Он настаивал, в какую страну, но я не сказала. Он мне не понравился… Когда я поинтересовалась, является ли он членом экологического общества, он помялся немного, а потом ответил: «Да». Но если бы он им был, то он бы знал, где Шерил, – ее все эти зеленые знают! Так что я сразу поняла, что он лжет. К тому же у нас есть фотография всего ее класса, и я проверила: там нет никого, похожего на этого парня. Он мог, конечно, измениться за это время, вырасти, превратиться из мальчика в мужчину… Но там нет никого по имени Джон Смит. Возможно, это кто-то из ее отвергнутых поклонников, и ему не хотелось, чтобы я потом выслушивала комментарии Шерил…
– Хорошенькое у нас на руках дельце… С вашей точки зрения, этот молодой человек – американец?
– Откуда мне знать?
– Говорил без акцента?
– Знаете, в Америке акцентом удивить трудно. У нас половина населения говорит с акцентом.
– А он был, акцент?
– Был. Но повторяю, это не значит, что он иностранец.
– Уж не попали ли вы в точку с вашей каскеткой, Джессика Флетчер? – без улыбки повернулся ко мне комиссар. – Как он был одет, этот молодой человек? – снова обратился он к Кати.
– Одет-то он был нормально, костюм, галстук…
– Блондин, брюнет?
– Блондин.
Комиссар глянул на меня. Его взгляд означал, что я попала мимо цели с моими предположениями об американском происхождении «джинсового» брюнета.
– Что ж, дорогие дамы, придется вам проехать к нам в комиссариат, дать показания по поводу кражи документов и составить описание этого молодого человека.
Хорошо, ладно, пусть я попала мимо с моим «джинсовым». Но зато к моей маме тоже приходил «бывший одноклассник»! И тоже спрашивал про меня! Это-то как понимать? Снова случайное совпадение?
По дороге к выходу я размышляла, сказать про моего «бывшего одноклассника» или нет? Если сказать, тогда надо объяснять про наше загадочное сходство, о котором в полиции до сих пор ничего не знают… Иначе, при чем тут я с моими «одноклассниками»? Но тогда нужно рассказывать и про странные звонки Игоря…
Я решила подождать. Посмотрим, какой оборот примет дело.
Джонатан парковал машину во дворе больницы, когда мы вышли вместе с полицейскими. Пришлось объяснить ему, что мы должны срочно ехать в комиссариат.