Тайна племени голубых гор
Шрифт:
— «Мильх», — сказал он. — Для жрецов «тарвали».
— Ну и что, лист как лист.
— А ты попробуй. — И бросил хитрый взгляд в мою сторону.
Я попробовала. Но сразу же поняла, что если бы все другие препятствия были устранены с моего пути, то жрецом племени тода я все равно не смогла бы стать. Еда была явно не для простого смертного. Горький привкус «мильх» держался во рту целый день.
Чем отличается жизнь жреца от жизни простого тода? Ограничениями и более строгой ее регламентацией.
Жрец в самом низшем храме — «тарвали» — обычно принадлежит к фратрии Тартар, но к другому роду, нежели владельцы храма. В храме он носит «кувн» — узкую набедренную повязку. Когда доит священных буйволиц, надевает «иркартхтадри» — кусок ткани, закрывающий тело от пояса до колен. Он может на ночь уходить к себе в хижину и спать там, даже с женой. Но в хижине ему разрешено касаться только пола и места, где спят. Если же он наткнется на очаг или ударится головой о жерди крыши, то перестанет быть жрецом.
Жрец «кудрпали», следующего по рангу храма, принадлежит к фратрии Тейвели. Он доит буйволиц в «кувн», спит в обычной хижине лишь в воскресенье, среду
Жрец «уршали» тоже из фратрии Тейвели. Обычные люди его не могут касаться. Он носит черную тюни. Спит в храме «тарвали» или «кудрпали». Ходит на свидание с женщинами из Тартар только по воскресеньям и средам. С собственной женой не общается. Из хижины, где ночует жрец два раза в неделю, должны быть вынесены решето, пестик для размола зерна, веник. Очевидно, для того, чтобы не пробуждать в нем воспоминаний о собственном доме и жене. Жрецу запрещено посещать не только свой манд, но и манды его фратрии. Он использует в качестве повара жреца «тарвали» и никогда не поворачивается спиной к храму. Однако даже в самых строгих правилах есть исключения. Оказывается, люди рода Мельгарш из фратрии Тартар тоже могут быть жрецами «уршали».
Вообще род Мельгарш пользуется рядом привилегий, не в пример своим соседям по фратрии. А все из-за того, что много поколений тому назад в Мельгарш родился Квото. Вот как это произошло. Началось все с неприятности. Жена одного человека родила вместо ребенка тыкву. Отцу и матери стало стыдно. Они покрыли тыкву путукхули и сказали людям, что их ребенок умер. Состоялась погребальная церемония, даже принесли в жертву буйвола и водрузили тыкву в путукхули на кремационный костер. На огне тыква раскололась на две части, и одна из них стала ребенком. Ребенок сразу проявил необычайные способности. Он взмыл вверх и понесся куда-то прочь. Родители долго искали сына и обнаружили его на дереве. Они велели ему слезть. Ребенок спрыгнул с дерева и оглянулся вокруг. По дороге шли священные буйволицы. Мальчик, к удивлению родителей, вдруг засмеялся и сказал, что знает, как зовут этих буйволиц. Сына назвали Квото. И чем больше он рос, тем больше чудес с ним происходило. Однажды отец хотел его наказать за то, что он перемазался, но Квото превратился в коршуна и улетел. Конечно, если у человека такие способности, ему нечего делать среди людей. Ему надо идти в боги. Но ведь боги не каждого к себе принимают. На то они и боги. Характер у них недоверчивый и подозрительный. Боги, например, заседали на горе Тикалмудри, а Квото уселся выше этой горы, что было неосторожно с его стороны. Боги сказали: «Как могло случиться, что он сидит выше нас? Это нехорошо». Было вынесено решение убить Квото. Четыре молодых бога охотно взялись за это. Они неоднократно сталкивали его в пропасть, но Квото коршуном вылетал оттуда. Мимоходом он расколол гору Кордто на три части. Боги очень удивились, так как были уверены, что только они обладают такими способностями. Потом боги стали давать Квото задания, которые сами не могли выполнить. С богами это часто случается. «Поверни горный поток», — сказали они юноше. Квото повернул. «А теперь свяжи солнце каменной цепью». Квото связал солнце и привязал его к дереву. Потом свел его к источнику и напоил. До сих пор в Калвои осталась яма там, где пило солнце. Поскольку Квото стащил солнце с неба, стало темно и в этом мире, и в стране мертвых Аманодре. Люди попросили богов вернуть солнце на место. Но боги не умели этого делать, и им пришлось обратиться к Квото. «Что мне за это будет?» — поинтересовался Квото. Боги замялись. Уж очень им не хотелось признавать юношу равным себе, хотя всем было ясно, что он способнее многих из них. «Ах, так! — сказал Квото. — Тогда сидите в темноте». Что до самих богов, они прекрасно устроились бы и в темноте. Но вот люди, — это другое дело. Они все время надоедали богам просьбами вернуть солнце. И боги не выдержали. «Ладно уж, — согласились они. — Пусть Квото будет богом. Мы назовем его Мейлитарз. Квото — не подходящее имя для бога». Так Квото стал богом и вновь выпустил солнце на небо. На радостях он не обратил внимания, что боги ему все-таки устроили подвох. Они не выделили ему определенного места для жилья, и Мейлитарз стал слоняться по Голубым горам. Где понравится, там и живет. Если вы помните, Квото принадлежал к роду Мельгарш. Вот почему этот род имеет привилегии перед другими, а мужчины Мельгарш могут работать жрецами в «уршали».
Честь постройки первого храма «кугвали» принадлежит роду Тарадр. Поэтому и жрецы в этом храме свои. Жрец «кугвали» спит в храме, ходит на свидания с женщинами, носит черную тюни и пьет молоко только с листа.
Самый высокий по чину жрец — палол. «Пал» значит молоко, а «ол» — человек. Попросту «молочник». Палол обычно принадлежит к фратрии Тейвели. Но если храм «по» находится в роде Карш, палолом может быть человек из Мельгарша. Это тоже заслуга Квото. У палола есть помощник «калтмокх». Ограничения и запреты для палола самые строгие. Высокий пост, как обычно, требует жертв. Палол носит две одежды: «кубунтуни» — обычную, и «подштуни» — для службы. Он умывается левой рукой, ни с кем не общается (в роли посредника выступает калтмокх), не покидает священного манда, не стрижет волосы и ногти, не посещает похоронных церемоний, не употребляет в пищу перца и других специй, не ест сладкого, говорит с людьми на расстоянии, переходит реку только вброд, не имеет дела с женщинами и не получает выгоды от своей работы. Впрочем, два последних предписания имеют и отступления. Палолу разрешено раз в несколько лет свидание с женщиной. Оно должно происходить в лесу. Правда, такие операции не всегда благополучно кончаются.
Так случилось, что палол Мутанадманда, трудившийся честно пять лет, одним прекрасным майским днем отправился в джунгли на свидание. Я в это время случайно оказалась в Мутанадманде. Мы сидели на пригорке с Нельдоди, и он рассказывал
— Так это же палол! — закричал он.
Раскатистый смех потряс манд. Смеялись все. По лицу Нельдоди катились слезы, он тряс седой бородой и не мог произнести ни слова. А несчастный палол выл, катаясь по траве, у подножия священного «по». Разъяренные пчелы жалили обнаженное тело палола, а тот только закрывал лицо руками. Наконец, Нельдоди передохнул и закричал:
— Эй, палол! Вот что получается, когда нарушают запрет!
Как выяснилось, палол Мутанадманда действительно нарушил запрет. На свидание с женщиной палол, оказывается, должен идти голым. Жрец отправился в джунгли с утра, а женщина все не приходила. Вдруг палол заметил гнездо диких пчел. И не выдержал. Пять лет просидеть на рисе и молоке — дело нешуточное. А тут мед сам идет в руки. Правда, палол все же сделал разведку: нет ли кого из жителей манда поблизости. Вокруг все было спокойно, и палол полез на дерево. Он торопился и был крайне неосторожен. Ну а что случилось потом, уже известно. Сладкоежку-палола сместили, и он отправился в свой манд залечивать пчелиные укусы. Запреты и ограничения иногда поворачиваются к палолу и трагической стороной.
Давно, когда еще существовал храм «по» рода Пан, который теперь лежит в руинах, был палол. Лето он обычно проводил в этом «по», а перед дождливым сезоном гнал священных буйволиц в Муллигорд. Место, где стоял «по», было богато дикими ягодами и фруктами и очень нравилось палолу. И он, несмотря на настояния калтмокха, со дня на день откладывал переезд в Муллигорд. Когда же, наконец, они двинулись вместе со священными буйволицами в долгий путь, начались дожди. Вместе с дождями пришли холода. На палоле была традиционная короткая тюни, прикрывавшая только бедра. Палол начал мерзнуть, но буйволиной шкурой, которая была у калтмокха, прикрыться не мог. Он боялся потерять свой сан. Палол не нарушил запрета, но лишился жизни. Он умер от холода у подножия горы Контю, в нескольких милях от Муллигорда.
А что можно сказать насчет «выгоды для себя»?
Однажды, просматривая записки английского путешественника Д. Шортта, я наткнулась на такую фразу: «Эти монахи тода (палолы. — Л. Ш.) ничего не имеют для себя или своей семьи. Все, что они получают, употребляют на покупку буйволов для храма»[13]. Возможно, так и было. Но в руках палола сосредоточено слишком много. Он распоряжается не только священными буйволицами рода. К его услугам — и часть простых буйволов. А буйволы — это молоко и масло. Масло палол обязан распределять между членами рода. Но меняются времена, меняются и палолы. Некоторые из них уже не боятся нарушить запрет и тайком посылают масло и молоко на базар в Утакаманд. После того как кончается срок храмовой службы, число буйволов палола подозрительно возрастает. Когда-то, еще лет сто тому назад, говорят старики, трудно было найти палола. Человека долго уговаривали и наконец просто заставляли. Теперь претендентов на это место оказывается слишком много. После смещения палола Мутанадманда совет племени заседал несколько дней и долго не мог выбрать одного из десяти жаждавших стать палолами. Это тоже наводит на некоторые размышления. Помните спор, кто выше? Люди фратрии Тейвели, поставляющие жрецов, или люди фратрии Тартар, владеющие храмами? Если палолы и впредь будут успешно сочетать служение священным буйволицам и коммерческую деятельность, то явно Тейвели переспорит Тартар. Победа эта, как ни странно, будет одержана с помощью молока и масла, принадлежащих людям Тартар. Впрочем, странного здесь ничего нет. Просто будет сделан закономерный шаг в развитии племени. Кто сумел обогатиться, тот и выше. Богатство превращает слугу в хозяина. Жрецы знают, что делают…
В самой фратрии Тейвели постепенно суживается число родов, мужчины которых могут быть палолами. В этом также есть своя закономерность. Когда-то было четыре таких рода, теперь их всего два. Как объяснить, почему это произошло? Конечно, можно сказать, что эти два рода, завладевшие привилегией поставлять палолов, оказались сравнительно богаче и сильнее остальных. Но это не объяснение для тода. Им нужна красочная легенда. В ней могут быть даже подлинные факты. Для убедительности. Почему, например, из рода Кудр больше не берут палолов? Оказывается, семь или восемь поколений тому назад произошло вот что. В страну тода вторглись воинственные курги. Они напали на священный манд и угнали буйволиц. Палолом в этом манде был человек из Кудр. Когда курги забирали буйволиц, они коснулись палола. И палол, конечно, потерял свой сан. Он был не из храброго десятка и до того расстроился случившимся, что уселся около храма и стал ждать, когда снова станет палолом. А его помощник, который был из другого рода, устремился за кургамн в погоню. Он хотел отнять у них буйволиц и колокол «мани», украденный из храма. Когда курги увидели калтмокха, они пообещали вернуть буйволиц, если тот наполнит «мани» золотыми монетами доверху. У калтмокха была одна монетка, и он положил ее в колокол. И колокол вдруг наполнился монетами. Курги взяли деньги и отдали «мани» и буйволиц. По дороге они обнаружили, что деньги исчезли, и погнались за калтмокхом. Тот увидел, что дела его плохи, и обратился к Текерзши. «Пусть высокие горы расколятся, — взмолился он, — пусть скалы треснут, пусть деревья упадут!» И раздался страшный грохот. Горы раскололись, и деревья упали. Курги испугались и покинули страну тода. Тогда племя решило отстранить трусливого палола от его должности и не брать больше жрецов из рода Кудр.