Тайна происхождения. Трилогия
Шрифт:
Журналист
: Какова ваша официальная реакция на сообщения из Азии, с Ближнего Востока и Европы?
Райс
: Мы воспринимаем их со всей серьезностью, но также проводим тщательное, взвешенное рассмотрение сведений. Мы все еще работаем в условиях дефицита информации и, откровенно говоря, сомневаемся, что вся она надежна.
Журналист
: Вы имеете в виду рассказы очевидцев, видеоматериалы…
[Райс поднимает ладонь.]
Райс
: Что касается видеороликов
[Райс поднимает обе руки.]
Райс
: Ладно, на сегодня все, благодарю всех присутствующих.
Глава 103
Конспиративная квартира «Часовой башни»
Гибралтар
От заката над Гибралтарской бухтой прямо захватывало дух. Пастельные оттенки алого, оранжевого и розового встречались с темно-синей водой Атлантического океана вдалеке. Примерно сотней ярдов дальше гавань упиралась в скалу, возносящуюся и из моря, и с земли. Ее серые и черные тона схлестывались с пылающими лучами солнца, уходящего за ее склон.
Потянув за ручку стеклянной двери, Кейт вышла на выстеленную кафелем террасу в четырех ярусах выше порта. Внизу перед большим домом вышагивала вооруженная охрана, патрулирующая вход. Теплый средиземноморский воздух окутал ее, и Кейт прислонилась к перилам.
Сзади из-за стола вдруг донесся громкий смех. Оглянувшись, Кейт встретилась глазами с Дэвидом. Он выглядит тут таким счастливым, сидя в кругу дюжины других начальников и агентов отделений «Часовой башни», переживших ее падение и теперь ставших «Сопротивлением». Если бы она не знала, что происходит на самом деле, то, глядя отсюда, могла бы подумать, что это встреча однокашников, не видевшихся с колледжа и теперь шутящих, обменивающихся байками и планирующих завтрашние экскапады – небольшое возлияние и большой футбольный матч. Но Кейт знала, что они строят планы нападения на штаб-квартиру «Иммари Гибралтар». Беседа переходила от технических дискуссий по тактике к дебатам о планировке здания и вопросах о том, надежны ли добытые ими поэтажные планы и прочие разведданные. Покинув их, Кейт в одиночестве удалилась на террасу, будто новая подружка одного из членов стержневой группы, к которой она явно не принадлежит.
Во время авиаперелета из Индии они с Дэвидом поговорили по душам, впервые ничего не замалчивая и не испытывая колебаний. Она рассказала, как потеряла ребенка; как встретила мужчину, который будто сквозь землю провалился, стоило ей только забеременеть. Она уехала из Сан-Франциско в Джакарту через неделю после выкидыша, в последующие годы с головой ринувшись в работу по исследованиям аутизма.
Дэвид был не менее откровенен. Поведал Кейт, как его невеста погибла во время терактов 11 сентября, а сам он тяжело пострадал, был почти полностью парализован; потом о своем выздоровлении и решении посвятить себя поискам тех, кто был в этом повинен. Еще неделю назад Кейт отмахнулась бы от его предположений
После разговора они поспали, будто излив душу, испытали облегчение. Но сама Кейт спала беспокойно, то погружаясь в дрему, то вновь пробуждаясь – главным образом из-за шума самолета и отчасти оттого, что спать в кресле было неудобно. И всякий раз, когда она открывала глаза, Дэвид неизменно спал. Она воображала, как он делает то же самое, глядя на нее, когда снова погружается в сон. Ей еще так много надо ему сказать! Когда она пробудилась в последний раз, самолет уже делал последний заход на гибралтарский аэродром. Дэвид смотрел в иллюминатор и, увидев, что Кейт проснулась, сказал: «Помни, ни слова ни о дневнике, ни о Тибете, ни о китайском комплексе, пока нам не будет известно больше. Я все еще ни в чем не уверен».
Едва самолет приземлился, как салон наводнили агенты «Часовой башни», умыкнувшие их в этот дом. С тех пор Кейт с Дэвидом не перекинулись почти ни словом.
Услышав, что дверь у нее за спиной скользнула в сторону, открываясь, Кейт быстро обернулась с полной надежды улыбкой на губах. Но при виде Говарда Кигана, директора «Часовой башни», ее улыбка тотчас же угасла. Осталось уповать, что он этого не заметил. Выйдя на террасу, мужчина закрыл дверь.
– Позволите к вам присоединиться, доктор Уорнер?
– Милости прошу. И зовите меня просто Кейт.
Киган встал рядом с ней у перил, не опираясь на них и не глядя на Кейт. Взгляд его был устремлен в темнеющую бухту. Ему уже явно за шестьдесят, но он по-прежнему в форме, силен и крепок.
– Как идет планирование? – наконец прервала Кейт несколько затянувшееся неловкое молчание.
– Хорошо. Хотя роли оно не сыграет, – бесстрастно, без намека не эмоции отозвался Киган.
На Кейт будто морозом пахнуло.
– Вы настолько увере… – попыталась она развеять обстановку.
– Да. Исход завтрашней схватки планировался уже не один год, – он указал на улицы и охрану внизу. – Это не агенты «Часовой башни». Это «Иммари Секьюрити». Как и охрана внутри здания. Завтра последние агенты «Часовой башни», не присоединившиеся к Иммари, погибнут, и Дэвид в том числе.
Оттолкнувшись от перил, Кейт оглянулась на стол, собравшиеся за которым по-прежнему смеялись и размахивали руками.
– Я не пони…
– Не оборачивайтесь. Я здесь, чтобы сделать вам предложение, – чуть слышным шепотом прошелестел Киган.
– Какое?
– Его жизнь. В обмен на вашу. Вы уйдете отсюда сегодня ночью, через пару часов, когда все отключатся. Они лягут рано – штурм будет на рассвете.
– Вы лжете.
– Да? Я не хочу его гибели. Я искренне его люблю. Просто мы на разных сторонах монеты. Шанс. Но вы нам отчаянно нужны.
– Почему?
– Потому что вы пережили Колокол. Это ключ ко всему, ради чего мы трудились. Мы должны понять это. Не стану лгать: вас будут допрашивать, потом обследовать, но его не тронут. Рассмотрите имеющиеся у вас варианты. Мы могли бы просто убить этих агентов в доме прямо сейчас. Здесь, в жилом квартале, это будет куда грязнее, но приемлемо. Мы и так не подводили черту под этой операцией слишком уж долго, ожидая, чтобы посмотреть, кто явится, уповая, что он позвонит. Но это еще не все. Если вы поведете переговоры с умом, то, может статься, сумеете освободить детей, а может, отдать себя в обмен на них. Их держат в том же месте. Итак, каков же ваш ответ? – Киган посмотрел Кейт в глаза.