Тайна проклятия
Шрифт:
Впервые за шесть лет отшельничества Леший впал в сильное уныние. Он почувствовал усталость от борьбы за выживание, от переносимых лишений, которые после нанесённого обвалом урона только прибавятся. Его глаза бродили по хаосу, принёсшему камнепад, пока взгляд не остановился на обломках деревянного стойла, к которому была привязана лосиха. Из всего нехитрого устройства стойла и навеса осталась только одна вертикальная жердь, к ней в поперечнике были прибиты две доски, напоминая таким образом крест, на котором был распят Иисус Христос. Это моментально вернуло Лешего в нормальное состояние, и он, взяв первый лежащий под ногами камень, оттащил его к краю уклона и с грохотом бросил вниз. Весь остаток ночи и весь следующий день он таскал валуны, расчищая завалы. Перерывы делал только на приём пищи.
К
Кажется, он задремал, когда услышал шорох на задубевшей медвежьей шкуре, валяющейся у порога пещеры, словно гигантский половик. Старик подумал, что это вернулись медведи, и только покрепче закрыл глаза. Он решил, что, может, Господь хочет его избавить от мучений, и если дикие звери его сейчас растерзают, то это и не самый плохой выход из создавшейся ситуации. Шорох продолжал доноситься с одного и того же места, словно звери чувствовали человека внутри и не решались заходить. Раздался глухой и болезненный кашель. Человеческий! Старик приподнялся на лежаке и стал вглядываться в темноту. Луна высвечивала смутный силуэт человека, стоящего у входа в пещеру.
— Кто там? — не смог скрыть своего испуга отшельник.
Человек, появившийся в такое время, страшней, чем любое дикое животное. Поскольку не боится ни крика, ни брошенной головешки.
— Хозяин пусти несчастного бродягу, — человек сделал шаг вперёд внутрь пещеры. — Три дня без продуктов по лесу маюсь, ослаб и изголодался.
— Проходи! — пригласил путника старик, продолжая вглядываться в незнакомца.
Когда бродяга вышел в небольшую полосу света, которую отбрасывали затухающие угли костра, старик внутренне содрогнулся. Лицо пришельца, обмотанное грязными бинтами, напоминало вид египетской мумии. Вместо провалившегося носа темнела дырка, из которой сочилась гнилостная слизь. Такие же дырки на голове зияли в том месте, где раньше были уши. Создавалось впечатление, что этот закостеневший бинт был единственным средством, спасающим голову человека от полного распада. На теле практически не было одежды, какие-то жалкие лоскуты, сквозь которые виднелась гниющая человеческая плоть. Леший удивился, как ему не холодно, и тут же понял: тело бродяги утратило чувствительность, поскольку уже подверглось гниению. Подтвердились слова участкового полицейского о прокажённых, убежавших из лепрозория.
— Дай что-нибудь поесть! — попросил прокажённый.
Старик вспомнил о половине буханки, которая осталось после приезда недавних гостей. Протянул гостю хлеб. В темноте их руки соприкоснулись. Рука у пришельца была заскорузлая, покрытая коростой. Леший переборол отвращение. Следом странник попросил воды, и хозяин наколол льда в чайник, поставив его на ещё теплые угли. Прокажённый жадно ел хлеб, запивая поданной водой. Всё это он делал молча, сосредоточенно, словно набирался сил перед своими последующими испытаниями. После еды он попросился на ночлег. Дров для костра не осталось, а в пещере было почти как на улице. Старик навесил шкуру на вход, чтобы сохранить немного тепла, но это не помогло. Прокажённого стало колотить от холода так сильно, что старик уступил ему свою лежанку с одеялом. Сам он набросал на себя остатки тряпок, чтобы хоть как-то утеплиться, но холод пробирал его до самых костей.
— Мне холодно! — услышал он жалобу прокажённого. — Ляг ко мне под одеяло и отогрей меня своим теплом.
Старик подумал, что умереть от клыков диких зверей быстрее, чем заразиться проказой и потом ещё долго мучиться теряя своё тело по кускам, но он не мог отказать несчастному, которому было ещё хуже, чем ему. Он лёг к нему под одеяло, чувствуя, как дрожит от холода тело его гостя. Холодное, словно ледяная глыба. Старик с трудом заставил себя остаться в этом «мёртвом леднике», отдавая тепло своего живого тела.
— Обними меня, я не могу согреться! — раздалась очередная просьба прокажённого.
От его тела шёл гнилостный запах. Словно от разрытой могилы. И старик про себя стал молиться Господу.
— Тебя ради иду на это! — шевелил он губами, обнимая свою вероятную смерть.
Дрожь прокажённого странника на какое-то время утихла, но затем опять началась с новой силой.
— Разденься и согрей меня теплом своего тела! — послышался очередной его просящий возглас.
Леший снял свою одежду и сам, стуча зубами, лёг и обнял прокажённого, отдавая ему всё своё жизненное тепло. Тело прокажённого перестало дрожать, а в пещере появилось сияние, которое принесло тепло и умиротворение. Прокажённый исчез. Юродивый увидел в своей пещере святого Серафима Саровского и сразу понял, что это он явился ему в образе прокажённого бродяги, чтобы испытать его дух. Преподобный, как и при встрече с ним в камере тюрьмы, стоял посреди пещеры и смотрел на него с доброй улыбкой.
— Ну, здравствуй, радость моя! — поздоровался с ним святой старец. — Чего же ты унынию поддаешься? Негоже тебе пищей дикому зверю становиться. У Господа нашего на тебя совсем другие виды.
Говорил старец с добротой и теплом в голосе. От него шло благодатное сияние, словно он подсвечивался изнутри и этим светильником было его сердце. Юродивый почувствовал, что и он предстал перед святым уже иным. Не измождённым старым отшельником, а молодым, полным сил мужчиной. Без бороды, без длинных волос, вновь обретя свою природную внешность, он был чист и одет в светлые одежды: как бы возрождённый заново. Старец излучал любовь всем своим естеством, словно и был воплощением любви. Юродивому стало стыдно находиться рядом с ним. Он упал перед святым Серафимом на колени, моля о прощении за свой грех отцеубийства, но преподобный Серафим поднял его на ноги. Он, голосом, который ласкал слух, бальзамом проливаясь на душу, поведал ему, что на нём нет греха. И что это козни Сатаны, который сделал так, чтобы представить его убийцей отца и матери при помощи своей дьявольской мистификации. Святой старец поведал, что сам Господь послал его, чтобы вернуть Юродивого к жизни.
— Счастливый, ибо Господь наш избрал тебя себе в помощь, — светился лучистым светом лик святого. — Тебе, радость моя, с другими силами небесными предстоит ещё много потрудиться, чтобы подготовить землю к пришествию Иисуса Христа и встретить Бога нашего вместе с другим земным воинством православных христиан, вставших под его хоругви.
Юродивый слушал с замиранием сердца, боясь пропустить откровения святого старца. Он чувствовал, что прежние силы вернулись к нему сторицей. А сила духа окрепла настолько, что казалось, он мог прямо сейчас совершить любой духовный подвиг.
— Ты прошёл много испытаний, — изрёк святой. — Но то, что тебе предстоит пройти впредь, не идёт ни в какое сравнение с этим, ибо под силу только воинам небесным. Но ты не отчаивайся, радость моя, поскольку ангелы и архангелы будут незримо шествовать с тобой, оказывая тебе вспоможение на долгом пути последних дней человечества до самого Апокалипсиса.