Тайна реки Семужьей (др.изд.)
Шрифт:
Но Долгушин не знал, что всю дорогу от Дикого Берега и до самого погоста Наташа и Володя держались возле Барбоса и Немого, следили за каждым движением преступников так же зорко, как совсем недавно сам Барбос не спускал с них глаз. Да и в погосте Прокофий Суфрин, как и обещал, «проявил заботу» и предусмотрительно посадил задержанных в разные сараи - не дал им сговориться.
Долгушин взял авторучку и в конце протокола четко вывел:
«Осмотреть место преступления и допросить там обвиняемых повторно»…
Не успел
Долгушин поднялся, недоумевая, кто мог явиться к нему без вызова в предутренний час.
– Войдите, - пригласил он.
Вошла Наташа. По усталому лицу девушки видно было, что привело ее к следователю серьезное дело. Не ожидая вопросов, она рассказала о появлении в погосте человека, похожего на Сазонова.
– Напрасно вы не проверили, кто это!
– сказал Долгушин.
– Надо было сразу ко мне прийти.
– Я пришла, - ответила Наташа, - правда, с опозданием. Меня не пропустил к вам милиционер. Я ждала в коридоре. Даже выспаться успела. На подоконнике.
Долгушин неловко замялся. Он сам строго-настрого приказал Суфрину никого не пропускать к нему, пока не кончится допрос. Жители погоста любили потолковать с новым человеком, особенно с «начальником». Они считали, что «начальник» должен знать все: будет ли запрещена атомная бомба, привезут ли в магазин инкубаторных цыплят, почему не хватает кровельного материала и многое другое. Мог кто-либо из них, несмотря на позднее время, забежать на огонек в клуб. А выпроводить самолюбивого и обидчивого саама или ненца нелегко. Допрос затянулся.
Давно уже минуло время, когда кто-нибудь мог зайти в клуб. Но исполнительный Суфрин так и не впустил Наташу к следователю, пока тот не приказал увести задержанных…
Долгушин подавил невольное смущение и стал расспрашивать девушку обо всем, что произошло с ней за последние двое суток. Из ответов Наташи он понял, что главарем преступной компании был Сазонов. Но непонятным оставалось другое. Шайка провалилась. Почему же Сазонов не исчез, а появился здесь. Правда, от погоста шла дорога к райцентру, от которой ответвлялась тропа на Пушозеро. Но если Сазонов уверенно ходил к Дикому Берегу, так сумел бы он обойти стороной и погост. И, наконец, Сазонов не мог не понимать, что ничего хорошего не ждет его здесь.
Нет! Сазонов спешил не в райцентр и не в поселок. Он шел по следам своих задержанных сообщников. Но зачем? Из допроса Барбоса и Немого Долгушин понял, что ничто не связывало их с Сазоновым, если не считать общего «дела». Следовательно, даже арест не оборвал какой-то очень важной, крепкой и пока еще не известной Долгушину веревочки. Что за веревочка? Хищнический лов семги? Это была явная «легенда» [16] . Но крепка должна быть веревочка, связывающая преступников, если Сазонов рискует идти по следам задержанных сообщников…
16
«Легенда»– выдуманная преступником история его жизни, событий и т. д.
Думая об
– Вы говорите: кисет упал в воду и утонул?
– остановил Наташу следователь.
– Утонул.
– Вы видели, как он утонул?
Настойчивость следователя смутила Наташу. Могла ли она ответить уверенно «видела», если все внимание ее на лавах было обращено на Барбоса и Немого? До кисета ли ей было?
Долгушин заметил замешательство девушки. Не настаивая на ответе, он подошел к двери:
– Суфрин!
Вошел милиционер. Молодцевато щелкнул каблуками, он искоса бросил в сторону Наташи еле заметный довольный взгляд, словно бы говоривший девушке: «Вот как у нас! А ты думаешь… милиция!»
– Вызовите ко мне Прохора Петровича и остальных, - приказал Долгушин.
– Вызывайте не сразу всех. По одному.
– Слушаюсь!
– Суфрин еще раз щелкнул каблуками и повторил: - По одному.
Он вышел. За ним поднялась и Наташа.
– Вы мне не помешаете, - остановил ее Долгушин.
– Даже лучше будет, если вы останетесь и поможете нам сообща разобраться в этом деле.
Девушка опустилась на стул. Наташа и сама не заметила, как заговорила о том, что так взволновало ее и привело к следователю - о найденном в пещере дневнике Сарыкина.
– Вы не ошиблись?
– живо заинтересовался Долгушин.
– Точно там было написано Сарыкин?
– Дневник у меня, - сдержанно ответила Наташа.
– Интересно!
– Долгушин закурил сигарету, со вкусом затянулся и продолжал: - О Сарыкине и поныне еще вспоминают у нас в районе.
– Вспоминают?
– насторожилась Наташа.
– Точно. Сарыкин двенадцать лет служил в полиции. Дослужился до урядника. В здешних местах урядник был… большой человек. Хозяин огромной волости. Во время интервенции Сарыкин пристроился в знаменитую иокангскую тюрьму. Уже перед разгромом интервентов из Иоканги бежали четырнадцать заключенных. В погоню за ними послали команду из конвойных. К ней прикомандировали Сарыкина, как человека, хорошо знающего тундру и местное население. Две недели гонялись они за беглецами и не знали, что с интервенцией уже покончено. Переловили почти всех беглецов. А когда вернулись, недалеко от побережья они напоролись на отряд красноармейцев. У нас считали, что тюремщики были все перебиты. А оказалось-то вот что…
– Вот что!..
– повторила за ним и Наташа.
– Урядник Сарыкин превратился, сам того не зная, в Чана Рушла.
– В кого?
– не понял Долгушин.
– В Чана Рушла, - повторила Наташа и пояснила: - А проще - в русского черта.
– Ну, это не так-то уж далеко от истины, - улыбнулся Долгушин, закуривая новую сигарету.
– Что смотрите? Много курю?
– Порядочно, - уклонилась от прямого ответа Наташа, занятая своими мыслями.
Расспросить подробнее о Сарыкине девушке не пришлось. Вошел Прохор Петрович. Не успел Долгушин побеседовать с ним, как появился старый Каллуст. За ним вошли Володя с Федей. Последним исполнительный Суфрин привел сонного растрепанного Ваську.