Тайна рубинового креста
Шрифт:
Теперь мешала лишь цепь от креста. Стас, с помощью Лены, приподнявшей голову отца Тихона, всё же боясь, снял крест и поскорей бросил на дорожную сумку, лежавшую рядом. Подрясник, наконец, распахнулся. Под ним оказался небольшой мешочек из красного бархата на тесемке и еще одно, теперь уже деревянное, распятие. Оно было крест-накрест привязано к телу. Мешочек Стас тоже снял и, сам не зная почему, бережно положил в сумку, а второй крест решил вообще не трогать.
Стас положил ладони на грудь выше этого креста и робко надавил – раз… другой… третий… Тут он вспомнил, что нужно дышать в рот, приблизился, насколько мог, к губам отца Тихона и дунул, что есть сил…
– Этот метод называется «рот в рот» или, как говорится в сказке, «из уст в уста»! – важно объяснил он.
Ресницы лежавшего чуть приметно дрогнули.
– Давай еще! – обрадовалась Лена.
Стас, осмелев, принялся давить сильнее…
– Мама приедет, в мёдпункт его заберет и вылечит, правда? – щебетала девочка.
– Одна, без врачей? – усмехнулся Стас.
– Почему? Они к нам приезжают! Зубы лечат, втык инвалидам делают!
– ВТЭК! – засмеялся Стас.
– А еще раз в год плюрографию!
– Флюорографию!
– А чего тогда мама говорит, что всем наплевать на нее?
– Ой, не могу! – покрутил головой Стас. – Ты, Ленка, знаешь кто? Ты прямо бестолковый словарь русского языка!
– Сам ты зловарь! – обиделась девочка и, оглянувшись, воскликнула: – Ой! А вон и Нинка идет!
По дороге, в спортивной куртке и джинсовой юбке, быстрыми шагами приближалась девушка.
– А тебя Макс искал! – закричала Лена, бросаясь навстречу.
– Так это не он!.. – Остановилась та, обнимая девочку. – А я уж думала, с братом что…
– Нет, это папа Тихон! – сказала Лена. – У него сердце болит. А мы ему изуственное дыхание делаем!
– Помогает?
– Еще как! Все время шепчет «Прости меня, грешного!»
– А зачем?
– Сильно грешный, наверно!.. – пожал плечами Стас.
Воцарилось неловкое молчание, которое оборвала Лена.
– Едут! Едут! – радостно закричала она, показывая на мотоцикл и следующую за ним «Ниву».
– Макс, Ваня!! – принялся перечислять Стас.
На повороте «Нива» обогнала мотоцикл и затормозила рядом с ними.
– А вот и…
Стас хотел сказать: «Твоя мама!», но не успел.
Дверца машины открылась, и из нее торопливо, словно пожарный у места пожара, вылез… его отец.
Глава третья
1
Стас вдруг почувствовал себя рыцарем…
Что может быть страшнее родительского наказания? Только одно – ожидание этого наказания!
Под этим Стас подписался бы прямо пальцем на пыльном карнизе.
Третий час он сидел в любимой, но уже без плейера, позе у раскрытого окна, дожидаясь отца.
Улица была пуста и равнодушна к его терзаниям. Чирикали беспечные воробьи. Гоготали встревоженные чем-то гуси. Предвестницы дождя – ласточки – скользили над пыльной дорогой.
Предвестник порки – ремень лежал на столе.
Мама подчеркнуто громко, как во время ссор с папой, гремела на кухне посудой.
Не зная, чем занять себя, Стас трогал языком портящийся зуб. То же он делал с памятью, заново и заново переживая случившееся…
…Выйдя из машины, отец обжег его ничего хорошего не сулящим взглядом и с Ваниной мамой поспешил к больному.
– С чего ты взял, что он в город уехал? – шепнул Ваня, вставая рядом. – Мы его у колодца встретили!
Что было отвечать – правду? Так Ваня, узнав, что он из страха пред отцом не захотел помочь отцу Тихону, здороваться, наверное, перестал бы! И Нина могла услышать, а ему почему-то вдруг больше всего на свете не захотелось, чтобы она подумала о нем плохо. И он, выкручиваясь, пробормотал, что, кажется, перепутал день, когда отец собирался в город за покупками.
Да его не особо и слушали.
К Ване подбежала Лена. Нина смотрела в сторону отца Тихона. А Макс… Макс, делая вид, что помогает взрослым, незаметно двигал ногой сумку до кустов лопуха. Наконец он ловко столкнул крест на землю и, наступая на лопух, прикрыл его широченным листом.
«Ай, да Макс! – восхищенно покачал головой Стас. – Спросят, где крест, можно, поискав, «найти» его, а нет – свалить все на спешку: забыли, мол, а теперь ищи-свищи!»
Он покосился, не заметил ли это еще кто, и поймал на себе взгляд Нины. В ее испуганных глазах была немая просьба не выдавать брата. Стас вдруг почувствовал себя рыцарем и успокаивающе улыбнулся ей. Она – благодарно – ему. И эта общая тайна, как показалось Стасу, неожиданно сблизила их.
Тем временем больной стал понемногу приходить в себя.
– Нужно как можно скорее его – под капельницу! – сказал Ваниной маме отец. – Вы с Максимом поезжайте в медпункт готовить все необходимое, а мы с больным – следом.
– Может, тогда мы прямо через карьер? – предложила Ванина мама.
– Там обвал! – предупредил Макс, недовольный тем, что его отсылают в самый неподходящий момент. – Сегодня утром полберега снесло!
– Ты сам это видел? – насторожился отец.
– Я?! – возмутился Макс. – Да я ехал через карьер, когда всё там рушилось. Не верите, Стаса своего спросите. Он вообще на том месте, что сейчас на дне, стоял!
Отец вздрогнул, открыв рот, чтобы что-то сказать, и… не смог.
Он вдруг напомнил Стасу репродуктор, который он однажды, из любопытства, включил в розетку на 220 вольт. Только тот замолчал навсегда, а отец каким-то чужим голосом сказал:
– Станислав, в машину!
И это «Станислав» понятнее любых угроз объяснило ему всю тяжесть предстоящего наказания. Последний раз отец назвал его Станиславом год назад, перед тем как выпороть за переправленную на четверку единицу по математике. Но даже тогда тон был намного мягче…