Тайна рыцарей тамплиеров
Шрифт:
— Пора прощаться, друг, — сказал Мигель, и его голос дрогнул. — Возьми с собой узелок и поднимись по этой лестнице к церкви святого Петра. Там ты найдешь мастера Мильяна. Скажи ему, что я послал тебя, и переедай от меня привет. Я уверен — твоя рука сможет выполнять давно привычную работу.
Как только Деодат спрыгнул с мула, привязав свой узелок поясу, Мигель, прощаясь, слегка приподнял руку, держащую уздечку, как это он обычно делал, и погнал мула вперед.
«Спасибо за все», — подумал Деодат, глядя, как маленькая фигурка друга в слишком большом для нее тамплиерском плаще растворяется в толпе.
Камень
Деодат дошел до фонтана, наклонился к краю и долго пил текущую воду. Он бросил взгляд на верхний край лестницы, откуда раздавались стук молотков и дробилок, визг пилы и крики. Некоторое время Деодат еще медлил. Наконец он перекинул узелок через искривленное плечо и поднялся по лестнице. Строительный барак был втиснут между недостроенной церковью и скалами. Деодат поднялся по разбросанным вокруг глыбам светло-серого гранита и белого известняка. Он узнал мастера по командам, которые тот подавал.
Мастер Мильян был старый грузный человек с гигантскими кулаками и голубыми, остро глядящими глазами, запрятанными глубоко под кустистыми бровями. Деодат назвал свое имя и сказал:
— Тамплиер Мигель послал меня к тебе. Он передает тебе привет. Он вернулся из Дамьетты и привез оттуда меня, так как я был ранен.
Мастер Мильян скользнул взглядом по искривленному плечу Деодата.
— Так, — сказал он, кивнув. — Так. Сними свой узелок! Ты сможешь жить у меня дома, если мне понравится, как ты будешь работать. Сегодня ты можешь спать на строительной площадке. Достаточно ли у тебя с собой еды?
— Достаточно.
На следующее утро мастер, поднявшись на строительную площадку, фазу же сказал:
— Итак, покажи мне, на что ты способен. Хоть я и полагаюсь на взгляды и суждения Мигеля, все же хочу видеть собственными глазами, что мы с тобой сможем делать.
— Я очень благодарен тамплиерам, — произнес Деодат, — поэтому мне хотелось бы украсить их прекрасный дом, изготовив навершие для колонны, если ты не против. Дай мне какой-нибудь камень, потом я отработаю его цену, чтобы ты не был внакладе.
— Дом принадлежит королям Наваррским.
— Мигель говорил мне. Думаю, тамплиеры хотели бы украсить дом этим навершием колонны, в признательность за то, что им было позволено так долго жить в нем. Мне хотелось бы изобразить битву тамплиеров с неверными: действие будет происходить здесь, в Испании, а не только на Востоке.
— Мы называем неверных маврами. Щиты у них круглые, с изображением лунного диска, под которым они подразумевают своего бога Аллаха. Когда мавры закрываются щитами с лунным диском, то полагают, что их хранит Аллах. Где ты обучился своему мастерству?
— В Шартре. Мой отец работает архитектором в соборе. Он получил образование в одном из строительных братств.
— Если ты обучался ремеслу у него, то должен знать, и что всякий раз перед работой необходимо погружаться в себя, чтобы образ, который ты собираешься изваять в камне, начал светиться в твоем воображении. Это свечение должно быть чрезвычайно сильным, и тогда оно не пропадет, когда ты снова откроешь глаза. Картина будет стоять перед тобой, и тебе останется лишь обвести долотом ее очертания. Можешь взять гранитную глыбу, которая находится у потолочной опорной балки, — мастер кивнул вверх.
Деодат подошел и стал разглядывать глыбу. Она имела четкое зернение, цвет не был таким серым, как у других камней, в нем слегка «играла бледность». Мастер пристально следил за Деодатом.
Деодат сел в темный угол, закрыл глаза и подумал об изображении, которое ему хотелось бы изваять. Но сосредоточиться, как он делал в Шартре, не получалось. Его отвлекали уже давно не слышанные шумы мастерской: возгласы подмастерьев, стук деревянных колес под глыбами, скрип лебедок, стук молотков, шипение в воде раскаленного железа. Сюда примешивались знакомые запахи каменной пыли, искр, высекаемых железом из камня, и древесного угля. Все это отвлекало Деодата, и мысли привели его назад в Шартр. Как далеко там продвинулось строительство собора? Построен ли поперечный неф? Сделаны ли кружала? Возводят ли фигуры на боковых порталах? А как дела у отца? Мать, наверное, печалится о сыне… Деодат внезапно обнаружил, что его охватила тоска по родине. Никакой сосредоточенности у него не получилось. Сражающиеся рыцари, которых он собрался изваять, еще не пришли в его воображение.
— Пойдем со мной! — велел мастер вечером, несмотря на то, что Деодат ничего не сделал. — Ты можешь у меня поесть и поспать.
На следующий день Деодат снова попытался углубиться в себя. Ему удалось отвлечься от шумов в строительном бараке. Но дым кузнечного горна напомнил ему о костре в Лавлане и о прекрасной девушке. Пот струился у него изо всех пор. Ему тяжело было в этой мастерской, он стремился на воздух, только на воздух! Мастер молча наблюдал за ним. Деодату хотелось выгнать его из мастерской дубиной, которая валялась под ногами и тоже мешала самопогружению!
Целый день Деодат бродил по городу, разговаривал с паломниками, расспрашивал их и пробовал отвлечься, слушая их рассказы. Затем он снова собрался с мыслями, поднялся в строительный барак и сел на камень. Картина по-прежнему не появлялась перед его внутренним взором.
На следующий день было воскресенье, и строительный барак затих и опустел. Некоторое время Деодат слонялся между брошенными инструментами, потом спустился в городи сел около прекрасного фонтана.
Мимо проходили празднично одетые молодые люди, парочки шли под руку. В лице одной изящной девушки промелькнуло мимолетное сходство с той — погибшей на костре. Деодат не сводил с нее глаз. Стала бы девушка из Лавлане ходить такой пританцовывающей походкой, если бы осталась жива? Он вдруг понял, что никогда больше не поведет девушку под руку, как этот молодой человек. Перед ним все время возникало лицо приговоренной девушки — то не по-зимнему прекрасное лицо со светящимся взглядом.
Словно его что-то потянуло, Деодат соскочил с края фонтана и помчался вверх по лестнице, вырубленной в скале. Он нашел свой камень и любовно погладил руками его поверхность. Светящееся лицо девушки из Лавлане парило перед камнем.
И на следующее утро, когда Деодат снова стоял перед блеклым камнем, он увидел, как светится на нем лицо девушки.
— Мастер, я хочу вырезать на этом граните лицо девушки, которую я видел перед тем, как ее сожгли на костре — сказал Деодат.
Глаза мастера сузились.