Тайна семи
Шрифт:
– Вы, наверное, видели, что запястье у Варкера сломано. Впрочем, не знаю, может, и не помните уже. Как бы там ни было, но рад сообщить вам об этом.
Карие глаза ее сверкнули. Очень темные глаза, но они словно светились изнутри приглушенными осенними красками.
– Кто это сделал?
– Мой брат.
– Я бы его убила, – произнесла она плоским ровным тоном. – Если б он тронул моего племянника, я бы его убила. А теперь мне все равно. Я нашла свой путь.
Я приложил перо к губам. Делия Райт, пришел я к выводу, разительно отличалась от своей сестры Люси Адамс. Страх последней за своих любимых был подобен бездонному колодцу. Она опускалась в него целиком и полностью,
– Зря я, конечно, это сказала, – добавила она с полуулыбкой. – Просто почему-то с вами очень легко говорить.
– Я как секретер из палисандрового дерева, – неожиданно для себя вдруг признался я. – Все эти аккуратные маленькие ящички и темные ниши, где люди прячут окровавленные ножи… Нет, я ни на что такое не намекаю, упаси боже. Извините. С вами тоже очень легко и приятно разговаривать. И не думайте, что я симпатизирую этому подонку. Что было дальше?
– Они увезли нас в карете. Все произошло так быстро. А потом они заперли нас в той комнате, приковали цепями к стенам, и несколько часов мы просидели в темноте. Я все время говорила с Джонасом, велела ему двигаться, иначе можно замерзнуть. Читала ему стихи, рассказывала разные истории. А потом вернулся Варкер, он был уже изрядно пьян. И сказал, что ему надо оценить качество товара…
Я записывал все. Недрогнувшей рукой и до ужаса аккуратным почерком. Но сжимал перо слишком крепко, до судорожной боли в пальцах.
– Ну, а потом пришли ваши люди. И эту часть… вы правы, я не слишком хорошо помню. Извините…
– Не извиняйтесь, мисс Райт… – Я колебался. – Не так давно ваша сестра сказала мне кое-что, в самом начале, времени объяснять тогда просто не было. Скажите, ее и раньше захватывали похитители рабов?
Лицо ее исказилось просто до неузнаваемости, выражение это как-то совсем не сочеталось с полными губами и веселыми веснушками вокруг глаз.
– Да, похищали, всех нас троих. Когда мы жили в Олбани. И хотели выставить на аукцион у здания законодательного собрания штата. Нет, не Варкер и Коулз. Другие, подобные им. Чарльз Адамс случайно увидел нас там и договорился, чтобы нас выпустили. Ну, когда узнал, что мы свободные рабы… О, так вы ничего не знали? – спросила она, видя, как я недоуменно хмурюсь. – Чарльз Адамс – белый. Видно одна из нас просто забыла сказать вам об этом. – Делия Райт увидела, как я удивленно приподнял бровь, выражение ее лица смягчилось, на губах возникло подобие улыбки. – Ну, а потом… они полюбили друг друга. Он сделал Люси предложение и увез ее в Массачусетс, где они и оформили законный брак. Совсем не то, что эти гражданские браки или сожительство, без венчания и регистрации, которые не считаются действительными здесь, в штате Нью-Йорк. Слава богу, он скоро должен вернуться. Дня через два.
Да, конечно, она была права. Смешанные браки в нашем штате законными не считаются, но вступившие в них люди не преследуются. Что и понятно, ведь полиция в нынешнем ее виде существует всего полгода, и почти любой обыватель, возражающий против таких союзов, скорее умрет, чем признает, что они существуют. А потому большинство черных и белых бедняков или едут в штат Массачусетс, чтобы узаконить свои отношения, или просто продолжают делить постель безо всякой регистрации. Но для людей достаточно
Я уже собрался отметить этот факт, но тут послышались шаги. Легкие и плавные, а за ними, словно эхом – более частые. Миссис Адамс подошла к обеденному столу, неся в руках большое блюдо – на нем пирог с золотистой корочкой, от ее ноши разливался в воздухе аромат сливочного масла. Позади, в трех шагах трусил Джонас. И эти три шага показывали, что ему стало гораздо лучше. Мальчуган начал приходить в себя. Губы у него были полные, верхняя почти такая же широкая, как нижняя, и еще, похоже, он забыл мое пальто на кухне. Мальчик бегло улыбнулся своей тете и мне.
– Я делал на пироге верхнюю корочку, так здорово получилось, и еще выложил на ней букву «Х», – похвастался он.
– Прекрасная работа, адмирал Адамс, – сказала Делия. А потом обернулась ко мне. – У нашего Джонаса целая флотилия. Из девяти кораблей.
– Игрушечных кораблей, – с сожалением в голосе поправил ее мальчик.
– А я, когда был мальчишкой, работал на пароме, мне страшно нравилось, – сказал я пацану.
– Знаете, мистер Уайлд, никогда еще не встречала человека, способного сварганить песочное тесто за десять минут, да к тому же еще сдобрить пирог голубями и сухим вином. Но уверяю, результат получился потрясающий, – сказала Люси Адамс с усталой улыбкой.
Тут появился и Вал, выложив на стол тарелки и огромный нож.
– Голуби в нашем городе каждый день становятся жертвами незаслуженной жестокости.
Затем он подошел к письменному столу, наклонился, заглянул мне через плечо и увидел отчет. И у него мешочек под правым глазом нервно задергался от отвращения.
– Голуби заслуживают всяческого нашего уважения, – заметила Делия, взяла Джонаса за руку и повела его к столу. – Мне много раз, уж и не припомню сколько, попадались совершенно ужасные голуби. Нет, лучше не вспоминать.
– А я как-то раз ел в пожарном депо голубя… полоски мяса на вид и вкус в точности как сваренный кожаный ремень. Вареный и сухой, соображаешь? Просто невозможно, с чисто научной точки зрения.
– Чудо кулинарного искусства. Нет ничего противнее плохо приготовленного голубя.
– Вся скверная еда сродни плохой шутке. Она не только оскорбительна, но является напрасной тратой времени.
Обмен этими фразами не мог не вызвать улыбки. Мне даже не удалось иронично приподнять бровь. Валентайн полез во внутренний карман пиджака с длинным разрезом сзади и извлек серебряную фляжку. Отвинтил крышечку, отпил глоток, потом поболтал фляжкой у меня перед носом. И я, приняв угощение и глотнув чистейшего и обжигающего горло рома, был рад отпраздновать пока что еще немного смутное ощущение, что вообще-то я люблю своего старшего брата.
– Сто лет не ел твоего пирога с голубями, – заметил я.
– Тогда советую поторопиться, – сказал Вал. – Иначе я сам слопаю все до крошки.
Мне так хотелось, чтобы этот поздний обед длился до бесконечности, чтобы я смаковал каждую его минуту. И воображал: как было бы здорово, чтобы это повторилось – мой брат смеется, две красивые умные женщины тихо переговариваются между собой низкими бархатными голосами… И еще мальчик, удививший нас способностью засунуть ложку в нос и успешно вытащить ее оттуда, и еще рассказывающий занимательные истории о кораблях из своей флотилии. Если б я знал, как быстро все это закончится, как мимолетно, словно весна в Нью-Йорке, то впитывал бы эту атмосферу с еще большим тщанием.