Тайна Скарлетт О’Хара
Шрифт:
— Слушай, Рэтт, тебе не кажется, что если ты побудешь у нас в городке еще неделю, то обчистишь карманы местных жителей. А им это может не понравиться.
— Что же, Джек, я ведь никого не принуждаю садиться напротив меня. Все люди делают это только по своей воле.
— Я понимаю, что у них в крови горит желание обыграть тебя. Но ведь они не знают, кто ты такой и как хорошо играешь.
— Знаешь, Джек, в последнее время я играю абсолютно честно.
— Что ты, Рэтт, об этом нет разговора. Я совсем не это
— А что тогда? — вставляя в рот сигару и зажигая ее, поинтересовался Баттлер.
— Мне кажется, что, перестав ловить преступников, ты зарабатываешь куда больше, играя в карты.
— Я же тебе объяснил, Джек, что я решил сменить род деятельности. Играть в карты менее рискованно и приносит куда больший доход, да и работа не пыльная — сидишь, потягиваешь кофе и спокойно перебираешь карты. И к тому же ты, наверное, знаешь эту старую ковбойскую присказку, что деньги всегда тянет к деньгам.
— О да, ковбойские присказки! Мне эти ковбои уже вот где сидят, — и Джек Добсон провел ребром ладони по своей небритой шее. — Особенно меня допекают эти мерзавцы с желтыми повязками.
— Ну, я могу тебе предложить кое-что.
— Что? — Джек Добсон напрягся.
— Купи в лавке синие шелковые платки, я видел там есть дюжин пять и одень всех ковбоев. Может, тогда они будут раздражать тебя меньше.
— Знаешь, Рэтт, я бы это предпринял, даже не жалея собственных денег, но думаю, что это не изменит положения вещей. И бандиты все равно останутся бандитами.
— А удачливые люди останутся удачливыми, — пошутил Рэтт Баттлер.
Джек Добсон положил свою руку на плечо Рэтту Баттлеру и несильно сжал пальцы.
— Я хочу дать тебе один совет, — Джек Добсон наклонился к уху Рэтта, — если соберешься уехать из Клостер-Тауна, то никого об этом не предупреждай, а уезжай тихо. И никому не говори, в какую сторону направишься. Ведь при тебе будет изрядная сумма денег, акций, да и просто золота и серебра.
— Я воспользуюсь твоим советом, Джек, обязательно воспользуюсь. Хотя я никого не боюсь.
— Я знаю, Рэтт, что ты смелый и отчаянный человек, но все равно воспользуйся моим советом — не пожалеешь.
— Спасибо.
— К тому же ты не один, с тобой девушки.
— О да, — Рэтт Баттлер задумался. — За их безопасность я сверну шею кому угодно.
— Не сомневаюсь.
— Послушай, Джек, ты, наверное, заходил в салун напротив?
— Да, я только что оттуда. А что?
— Как идет дело у моего приятеля?
— Ты имеешь в виду полковника Брандергаса?
— Конечно его.
— Знаешь, у него дела идут получше, чем у тебя.
— Да? — изумленно вскинул брови Рэтт Баттлер.
— Да. Выдвижной ящик его стола уже забит доверху.
— Тогда, действительно, нам не стоит задерживаться в вашем городке. И, возможно, завтра утром мы его покинем.
— Тише, тише, —
В помещении уже было достаточно напившихся ковбоев с желтыми повязками. Их шляпы были лихо сдвинуты на затылок, а у некоторых, наоборот, надвинуты на самые глаза. Мужчины расхаживали по питейному заведению, блуждали среди столов, явно нарываясь на скандал. Но их главарь, Ричард Баллоу, еще не давал команды.
Он сидел и опрокидывал бокал за бокалом. Но казалось, что виски его не берут. Без старшего брата он чувствовал себя хозяином всего городка. Его не смущало присутствие в питейном заведении начальника полиции и окружного шерифа. Ричарда вообще ничего не смущало. Он чувствовал себя вполне спокойно. Ведь кругом шастала почти дюжина его отъявленных головорезов, готовых в любой момент броситься на обидчика.
А над всем залом плыла мелодия. Пальцы пианиста двигались по клавишам быстро, буквально парили над ними, и инструмент, издавая легкое дребезжание, рождал прозрачно чистую мелодию. Казалось, что сыплются капли слепого дождика, поют в ветвях деревьев птицы, шелестит ветер, и по синему небу несутся легкие белые барашки облаков.
Сандра, мечтательно положив голову на плечо Кристиана, смотрела в потолок, туда, где клубился голубоватый табачный дым.
Пошатываясь и держа в руках полупустую бутылку и стакан, к пианисту подошел молодой широкоплечий парень, на потном лице которого как две капли смолы горели черные глаза.
— Что ты такое играешь? Мне плакать хочется, — сказал он, обращаясь к Кристиану.
— Знаешь, приятель, я играю то, что мне хочется.
— А ты не мог бы играть побыстрее и повеселее?
— Нет, приятель, это не я сочинил музыку.
— Не ты? — изумился ковбой и сделал несколько больших глотков их своего стакана.
— Конечно же не я, — сказал Кристиан, не отрываясь от клавиш.
— Тогда кто же сочинил эту музыку?
— Был когда-то очень хороший композитор, звали его Моцарт.
— Моцарт? Что-то я не слышал подобной фамилии в наших краях.
— Он был не местный, приятель, но сочинял очень хорошую музыку, — и Кристиан быстро пробежал пальцами по клавишам.
Показалось, что рассыпалась тысяча крупных капель дождя, и в окна ворвался свежий ветер, а где-то зажурчали ручьи.
— А все равно здорово, — бросил мужчина, заглядывая в глаза Сандре и пытаясь ее поцеловать.
Та выставила перед собой правую руку и оттолкнула парня. На его лице появилась озлобленное выражение.
Наконец, из-за своего стола выбрался Ричард Баллоу. Он как сомнамбула прошел сквозь прокуренное помещение. Ему явно хотелось глотнуть свежего воздуха, все расступались, уступая дорогу пьяному. Да и вообще, с этим человеком никто из жителей Клостер-Тауна связываться не желал.