Тайна старой монеты

Вальдман Вильям Михайлович

«Под простака работает, обычно-то по-интеллигентному шпарит, а здесь «мил человек», «небось», «поди», — мысленно дразнил Карнаухов.

— Пришел я, Славушка, услугу предложить. Не побрезгуй, воспользуйся, — гость улыбнулся, — не просто из любви к виду биологическому, хомо сапиенсу, а облегчить хочу существование твое тяжелое. Баланду все-таки вместе хлебали. Дельце есть.

— Завязал я, — мрачно произнес Слава и потер темя.

— Умница ты моя, поэтому к тебе и заглянул, что завязал. Дело-то плевое, не подпалишься. Пришел, взял и ушел. Красиво, элегантно и без риска. Три стольника с меня, и долг твой старый аннулирую... Да все чисто будет,

я тебя у дома встречу, — успокоил гость, видя, что хозяин колеблется.

Да. Не мог он, видно, еще завязать. Выйти из игры можно, только если пить бросишь. Легко сказать — бросить пить. Пробовал — не получается: больше трех дней не выдерживал.

— Как хорошо вы умеете играть на низменных человеческих чувствах, — с трудом гася закипевшую ярость, процедил Карнаухов и встал.

Гость тоже поднялся.

— Запомни, Славик, — в его голосе зазвенел металл. — Я играю только на подлинных чувствах и не виноват, что они иногда бывают низменными. — Потом смягчился, похлопал хозяина по плечу. — Итак, перейдем к делу...

Мысль Арслана, что Охотников избит не Андреем, а кем-то другим, Соснину представлялась верной. Отдавая ей предпочтение, он прекрасно понимал, с какими трудностями придется столкнуться. Главной из них была позиция потерпевшего, упорно показывающего на Андрея. Если считать, что Олег по каким-то причинам оговаривает Андрея, то совершенно неясным остается: почему Андрей не говорит правду? Вместе с тем, факт избиения Олега непреложен, и коль скоро показания потерпевшего ставятся под сомнение — следовательно, Олега избили другие. Рассуждая таким образом, Соснин отчетливо сознавал: кто бы в конечном счете не избил Олега, этому должна предшествовать конфликтная ситуация. Вот ее как раз и не было. По крайней мере, Тамара и Нина категорически утверждают, что между Олегом и Андреем ничего серьезного в тот вечер не произошло. Соснин, направляясь в ресторан, твердо решил прежде всего проверить версию об избиении Олега не Андреем, а кем-то другим.

Николай всегда исходил из того, что обстановка должна максимально приближаться к исследуемой, поэтому пришел в ресторан, когда уже стемнело. Он прошел через бушующий гомоном голосов, музыкой и табачным дымом зал и вошел в коридорчик, который вел на хоздвор. Николая удивило, что никто не остановил его.

Хоздвор представлял собой почти правильный четырехугольник, огражденный невысоким забором. В противоположном от входа углу стояли контейнеры для мусора. Освещение оставляло желать лучшего: небольшая лампочка над входной дверью качалась на ветру и бросала тусклые блики. Николай прошел к забору; двигаясь вдоль него, обнаружил ворота, закрытые изнутри на большой висячий замок. Несколько раз он останавливался, словно примериваясь, подтягивался на руках, держась за забор. Теперь Соснин нисколько не сомневался: перемахнуть через забор не составляет никакого труда для молодого человека.

«Надо посмотреть, что за забором, в парке, — решил Николай, направляясь к выходу. — Кажется, там какой-то аттракцион». Остановил его крик:

— Эй, чего здесь делаешь?

Соснин не заметил, как во двор вошла выбросить мусор невысокая полноватая женщина. Он представился и показал удостоверение, но женщина даже не взглянула на него и повторила свой вопрос.

— Ищу вчерашний день, — ответил, вздохнув, Соснин и в свою очередь спросил: — А вас как звать?

— Хусанова я, Дильбар. На кухне работаю подсобной. А что здесь можно искать? — Она удивленно развела руками.

— Избили здесь одного парня, в субботу. Вы случайно, Дильбар-апа, в этот момент мусор не выносили? Может, заметили что-нибудь?

Хусанова опустила ведро на землю и задумалась, потом подняла ношу, отнесла ее к контейнеру и, высыпав, вернулась.

— Было такое. Драки самой я не видела, но когда шла от контейнера, навстречу два парня попались. Я спросила, куда они идут, они сказали — покурить.

— Вы запомнили их? — спросил Соснин.

— Да как сказать... Один здоровый, высокий, другой поменьше. Если увижу, может и вспомню.

Соснин вынул из внутреннего кармана фотокарточки Андрея и Олега. Хусанова взяла фотографии, подошла поближе к лампочке и долго рассматривала.

— Нет, эти мне потом в коридоре встретились. Я еще подумала: чего это их всех в хоздвор потянуло?

— А когда драка началась?

— Да вскоре после этого и шум поднялся.

Больше Хусанова ничего добавить не могла, и Николай, поблагодарив ее, направился в зал, чтобы побеседовать с завзалом, официантками, но передумал и вышел из ресторана. Обошел здание, вошел в парк и направился вдоль забора, который отделял хозяйственный двор ресторана от парка. Это были задворки парка. Аллея, по которой он шел, подходила к воротам и, закругляясь вправо, вела на площадку с аттракционом «Ветерок». У металлической ограды сидела женщина средних лет, на коленях у нее лежали билеты.

— Будете кататься? — спросила она подошедшего Соснина.

В ответ он протянул удостоверение.

— У меня к вам несколько вопросов. — Он отошел несколько в сторону, приглашая ее к разговору.

— Пожалуйста, я вас слушаю, — недоуменно ответила женщина, встала, сделала шаг к Николаю, и он увидел, что она хромает. «Последствия полиомиелита», — догадался он.

— Скажите, восьмого числа, в субботу, вы работали?

— Конечно.

— А вы всегда так сидите, как сегодня?

— Я не совсем вас понимаю.

— Я имею в виду забор, — он показал рукой, — вы обычно видите его или чаще сидите спиной?

— Ах, вот что, — усмехнулась женщина. — Забор я, кажется, изучила досконально, он постоянно передо мной.

— Вспомните, пожалуйста: когда за забором возникла драка... — Николай замолчал, подумав, что она могла ничего не знать об этом, решил уточнить: — Вы слышали о таком происшествии? — Женщина кивнула, и Николай продолжал: — Так вот, через забор в парк тогда никто не перепрыгивал?

— Двое, — коротко бросила она и пояснила: — Сначала низкий, за ним высокий.

— Вы запомнили их?

— К сожалению, они промчались мимо меня, я не успела разглядеть, темно здесь.

...Беседа с работниками ресторана ничего не дала. Никто из них никаких эксцессов в зале не заметил. Правда, ударник оркестра, лохматый парень, на вопрос Соснина ответил с улыбкой:

— Смотря какое содержание вы вкладываете в это понятие — эксцессы. Вот, к примеру, в тот вечер за столиком первого ряда некий субъект, когда мы играли, зычно затянул песню. Такое подходит?

Нет, такое явно не подходило, и Соснин распрощался с музыкантом. Выйдя из ресторана, он пошел к стоянке, где оставил свой «Запорожец». «Все же посещать рестораны иногда полезно, — подумал он, садясь в машину. — По крайней мере, сейчас можно ставить сто против одного, что Олег избит не Андреем. Но как найти этих двоих — высокого и низкого, скрывшихся так же бесследно, как исчез в товарном дворе вокзала проданный с аукциона стул мадам Петуховой. Веселенькая перспектива».