Тайна ультиматума. Повести и рассказы
Шрифт:
— Это не сигнал. Просто закурил, простите.
Кита отвел револьвер.
— Как с японцами, собирающими кораллы?
Баллигант бойко заговорил:
— Получено указание из Сан-Франциско попытаться завербовать кого-нибудь из рыбаков и выяснить, кто из них моряки-резервисты.
— Кого наметил Шиверс?
— Он приказал мне подумать и представить план. Я наметил Иосинака и Исимару.
— Исимару не надо. Лучше возьмите этого… как его? — Кита почесал висок рукояткой револьвера. — С татуировкой.
— Так это и есть Исимару.
— Исимару пока не трогайте, я сперва поговорю с ним. А как с корейцем, о котором вы говорили? Владелец аптеки, кажется.
— Очень любопытный субъект. Выяснилась масса интересных вещей. В январе этого года он получил письмо из России, с Сахалина. Сейчас проверяем местные связи Ан Гван Су. У него большая клиентура среди местных корейцев и китайцев — он покупает у матросов торговых судов женьшень, панты и прочие медикаменты, в том числе и наркотики.
— Среди этих матросов могут быть связные.
— Вполне вероятно. Но выследить их очень трудно.
— А кто из японцев поддерживает с ним связь?
— В загородный домик в Куурау к нему несколько раз приходила одна японка, сейчас устанавливаем ее личность. Возможно, что это просто интимная связь, а может быть, она приходит за бельем. По некоторым данным, она уходила от него рано утром с большими узлами.
— Может быть и то и другое, — сказал Кита.
— Затем зафиксировано: его аптеку посещает одна молодая японка, студентка местного университета.
— Как ее зовут?
— Фамилия — Хаями, имя — Марико.
— Красивая?
Баллигант сплюнул в воду.
— Очень хорошенькая. Но вряд ли она любовница аптекаря. Заходит за лекарственными травами для своей бабушки-кореянки. Некоторые данные о ней заслуживают внимания. Ее дядя был известным адвокатом в Японии, выступал на процессах левых. Недавно, после того как побывал в жандармерии, умер. Ему отбили легкие. Наверное, был связан с японскими и корейскими красными. Вот почему связь этой студентки с Ан Гван Су весьма подозрительна. Можно полагать, что кореец связан с советской разведкой и проводит работу по ее заданиям. В Вашингтоне очень заинтересовались этим делом. Гувер приказал не спускать глаз с корейца.
— Следите за ним и за студенткой и предварительно докладывайте мне. Никаких мер без моей санкции не принимайте.
— Но если прикажут в срочном порядке?..
Кита стукнул рукояткой револьвера о борт лодки:
— Сперва мне. Понятно?
— Понятно, — тихо сказал Баллигант.
— Прежде всего вы работаете у меня и только потом у Шиверса. Это надо помнить всегда. — Кита посмотрел на ручные часы со светящимся циферблатом. — Поворачивайте к берегу, к тому месту, где бассейн для ватерполо.
Лодка мягко врезалась в песок. Кита спрятал револьвер в задний карман брюк, надел перчатки, вынул из пиджака белый пакет, осторожно извлек из него лакированный портсигар и передал Баллиганту:
— Вытаскивайте из портсигара деньги. Здесь двести. И отдельно на подарок дочке — пятьдесят.
Баллигант поклонился, вынул деньги и вернул портсигар Кита. Тот вложил портсигар в пакет и засунул в карман.
— Надо будет у нас тоже ввести это… — Баллигант усмехнулся. — На портсигаре остаются отпечатки пальцев вместо расписки. И можно проставить потом любую сумму.
— Любую? — Кита вытащил пакет из кармана и развернул его. На портсигаре было написано красной тушью: «250 долларов». — Сумма проставлена.
— Я не вас имел в виду, простите. — Баллигант приложил обе руки к груди. — Я просто так… в шутку. Не сердитесь.
— Не надо так шутить. — Кита тяжело дышал. — Если бы мы не были связаны работой, я прикончил бы вас как собаку за оскорбление. Я никогда не стану пачкаться, наживаться на таком дерьме, как вы… В следующую среду утром вам позвонят, будут говорить по коду «Февраль». — Сделав паузу, он смягчил голос: — Берегите себя, желаю скорейшего выздоровления вашей дочке. Я пришлю ей часики, а вы скажете, что выиграли пари.
— Мне хотелось бы выиграть еще зажигалку… — протянул с жалобной интонацией Баллигант. — Пришлось выбросить в воду, а я так привык к ней.
— Я подарю вам другую. Только не в виде револьвера. Эта действовала мне на нервы.
Кита кивнул головой и быстро пошел в сторону двухэтажного дома за трибунами бассейна. Обойдя ограду, он вынул из кармана пальто электрический фонарик и направил свет на землю. За деревьями вспыхнул свет фар, бесшумно подкатила машина. За рулем был Абэ.
— Домой, — скомандовал Кита и сел рядом с шофером.
— Идэ приказал мне прибыть к нему в четыре утра, — доложил Абэ. — Наверное, поедет в поселок около аэродрома Белоуз.
— Уже завел там агентов? А как у него дела в городе?
— Я возил его два раза на Ривер-стрит, затем к аэродрому Хикэм. А на прошлой неделе он ездил в Канеохэ, там у него тоже есть кто-то.
— Значит, в первую очередь расставляет людей около аэродромов. Готовится к наземным мероприятиям.
— А Сугимото должен был действовать около аэродрома Эва.
— Какой Сугимото?
Абэ сделал удивленное лицо.
— Не читали? Его нашли мертвым.
— Этот Сугимото? Значит, он был связан с Идэ?
— Да. На прошлой неделе Идэ сказал мне, что Сугимото не надежен, и предупредил через меня хозяина китайского ресторана напротив таможни. Затем он приказал мне заехать за Сугимото и привезти его ночью к воротам парка Капиолани. И больше я его не видел.
— Шанхайские приемы. Не может отвыкнуть. А с Хаями Марико встречается?
— Он уже был у нее дома, познакомился с мамашей. Я возил какие-то книги, которые Идэ достал для нее. А самой Марико он поднес целый мешок японских целебных растений. Она, кажется, хочет писать научный труд о старинной восточной медицине. Наверно, ее тоже прикончит.