Тайна умрёт со мной
Шрифт:
— К вам у меня вопросов не появилось. Я приезжал, чтобы побеседовать с вашим братом.
— Вы же ещё вчера нашли эти шрамы и убедились, что Фенвик права, — Дэвид говорил почти враждебно.
— Новые сведения могут поменять картину моего расследования.
— Которое изрядно затянулось.
— Это только по горячим следам мы раскрываем дела за два-три дня, — проигнорировал Годдард нескрываемое раздражение в голосе Дэвида, — а более старые дела могут расследоваться месяцами. А если делу шесть лет… И тем не менее, я узнаю, кто убийца.
— Но вряд ли добьётесь обвинительного
— Да, есть такая вероятность. Улик ведь не осталось, так? — Годдард с вызовом посмотрел Дэвиду в глаза.
— Намекаете на то, что это я? — безрадостно усмехнулся Дэвид. — Да, только это и осталось — оказаться на виселице. Мои родственники прятали мою мать в кенотафе, моё имя уже не моё. Виселица будет прекрасным завершением.
— Я понимаю, что вам пришлось нелегко в последние дни, но не я всё это сделал, я лишь раскрыл правду.
— И я не уверена, что это правда, — Айрис не могла больше молчать. — По крайней мере, про детей. Вы сами в это верите? — она сделала шаг к Дэвиду. — Верите, что она могла так поступить?
— Не имеет значения, верю я или нет. Есть факты: слова Фенвик, следы от ожогов.
— Да, есть следы, но почему вы думаете, что именно ребёнок со следами — это сын леди Клементины и сэра Джона?
— Мисс Бирн, думаю, вам не стоит вмешиваться, — предостерегающе сказал Годдард.
— О чём вы? — спросил Дэвид. — Как это понимать?!
— Леди Клементина поменяла детей, но не своего ребёнка поменяла на чужого, а наоборот, — вот, что я думаю. Это единственное объяснение всех странностей.
— Послушайте, это полицейское расследование… — снова попытался остановить Айрис Годдард.
— Нет, это моё расследование! Я ездила в Лондон и искала этого ребёнка, не вы! И я его нашла. Дэвид, он родился в один день с вами в той же самой больнице. Вы с Рупертом находились в одной больнице! Понимаете, что это значит? Вот почему она усыновила ребёнка. Она поменяла детей — но чтобы вернуть своего…
Дэвид молча смотрел на Айрис. На его лице были растерянность и недоверие.
— Вы хотите сказать, что пока дети… — осторожно начала он. — Вернее, пока мы были в больнице…
— Детей на самом деле поменяли там. А леди Клементина потом нашла ту семью в Олд-Форде и забрала своего ребёнка. Вас.
Дэвид покачал головой:
— Это невозможно. Нет.
— Это гораздо более возможно, чем заменить своего ребёнка чужим. Говорят, в больницах не так уж и редко происходит путаница. А ваша мать всё исправила. Нашла вас и всё исправила! В этой истории осталось много непонятного: например, почему она сделала всё тайно и при чём здесь отец Мейсон, — но это объясняет всё. Всё встаёт на свои места. А история с внезапным усыновлением и решением поменять детей через месяц, честно говоря, не выдерживает никакой критики. Вы верите, что ваша мать… Да неважно кто… Вы верите, что женщина может за месяц воспылать к чужому ребёнку такой любовью, то решит поменять его со своим? Полная ерунда! К тому же, если бы это было просто усыновление, ребёнку не пришлось бы давать фальшивое имя и ещё всячески заметать следы. Это не было усыновление случайного ребёнка, она искала вас. Именно вас, потому что вы —
— Что это она такое говорит?! — раздался возмущённые голос Руперта из малой гостиной.
Он шёл к ним, тяжело припадая на левую ногу, а они трое следили за каждым его тяжёлым шагом.
— Что она говорит? — повторил Руперт.
— У Айрис есть своя версия.
— Которая тебе очень нравится, да? — огрызнулся Руперт. — Что ещё за версия?
Взгляд Руперта был давящим. В нём не было ненависти или злобы, лишь какая-то необъяснимая, вязкая тяжесть.
— Она… — Айрис произнесла одно слово и замолчала, собираясь с духом. — Леди Клементина поменяла детей не потому, что ей понравился второй мальчик, а потому, что он и был её сыном.
— Что за бред?! — презрительно фыркнул Руперт. Он даже изобразил смех, но тот вышел ненастоящим и нервным, почти напуганным. — Эта история и без того уже странная, а городить ещё одну подмену… Это просто ни в какие ворота не лезет! Чушь! — Руперт раздражённо дёрнул плечом. — И я вообще не понимаю, какое отношение ко всему этому имеете вы, мисс Бирн. Вас, кажется, наняли расставлять книги? Вот и занимайтесь своими делами. По правде говоря, — Руперт начинал горячиться, говорил всё более эмоционально и зло, — ваше поведение просто недопустимо. Что вы себе позволяете? Лезете в наши личные дела! Может, ещё и под дверями подслушиваете?
— Руперт, остановись, — попросил Дэвид.
— Ты это ей посоветуй! Не мне. Она зарывается! Думает, что раз пустили за один стол с джентльменами, то и всё остальное позволено? Вы прислуга, мисс Бирн, ничем не лучше горничной.
Айрис слушала Руперта с равнодушным видом. Её не задевали его слова. Если бы Дэвид сказал бы ей половину того, что сказал Руперт, она бы, наверное, не смогла сдержать слёз. Но слова Руперта каким-то чудом не трогали совершенно.
— Вы суёте везде свой нос, оскорбляете хозяев своими нелепыми версиями… — продолжал отчитывать ей Руперт. — После такой выходки вы должны покинуть дом сегодня же!
Айрис только раскрыла рот, чтобы сказать, что Руперт ей не указ, как заговорил Дэвид:
— Пока в этом доме я хозяин, и я решаю, кто здесь останется, а кто его покинет, — холодно отчеканил он. — Мисс Бирн остаётся. Айрис, приношу вам извинения от себя и от лица своего брата.
— Ну, конечно… — издевательски протянул Руперт. — Конечно, ты на её стороне! Хватаешься за соломинку! За сказки!
— Если ты хочешь это обсудить, пройдём в кабинет, — ответил Дэвид. — Здесь нас слышит весь дом.
— Какая трагедия! — рассмеялся Руперт. — Как неприлично, боже мой! Кто-то раз в сто лет сказал то, что думает! Как такое можно допустить? Этот дом скоро треснет от вранья и лицемерия, и наша мать вложилась по полной! Такого, как она, никто ещё не проворачивал!
Коротко звякнул телефон, но никто не обратил на это внимания.
— Я не верю, — произнёс Дэвид, глядя Руперту прямо в глаза.
— Ты о чём? Кому не веришь?
— Мисс Бирн только что спросила, верю ли я, что наша мать могла так поступить: поменять своего ребёнка на другого, которого впервые увидела месяц назад. Она не могла. Я не верю в это.