Тайна зеркального озера
Шрифт:
Я затормозила возле кафе, намереваясь наскоро перекусить. И тут на глаза мне попался огромный, во всю стену дома, билборд. Яркий, блестящий, он прямо-таки кричал:
– Посетите курортный Мервик! Место, где открываются врата в рай!
Я остановилась посреди тротуара. Я знала, что уничтоженный страшным землетрясением город восстановлен почти полностью, а природа там – ох, загляденье! Великолепные водопады, спрятанные в гуще леса – одни они стоили того, чтобы пересечь страну и полюбоваться на эту красоту.
А ещё – там спрятаны мои воспоминания.
В тот момент я ничего так и не решила. Бывают такие мгновения,
Первое, что я там услышала, было:
– Это самое чудесное место! Ничего красивее в жизни не видела!
Это делилась впечатлениями с подружками одна немолодая дама. Мне пришлось сесть за соседний столик – все остальные оказались заняты. Дама восторгалась Мервиком, словно это было творение её собственных рук. Подруги с улыбками кивали и задавали обычные для такого разговора вопросы: столько стоит номер в отеле, куда сходить и на что посмотреть в первую очередь. Потом дама сообщила, что в Мервике создан музей, посвященный жертвам землетрясения. Женщины перешли на воспоминания, а мне вдруг показалось, что в окружающем меня пространстве что-то резко изменилось. Или перемены произошли во мне самой?
Я ясно представила себе, как иду по этому самому музею, как подхожу к стеклянной витрине, наклоняюсь и вижу истрепанную, измятую и присыпанную красной кирпичной пылью тетрадку, исписанную детским почерком. Я напрягаю зрение, чтобы прочесть слова…
Забыв про обед, я пулей выскочила из кафе, прыгнула за руль и через секунду мчалась по дороге. Не могу сказать, что какие-то мысли появились у меня в голове, но инстинкт гнал меня вперед, в Мервик. Лишь выскочив за черту города, я опомнилась. Надо собрать вещи, взять камеру, объяснить всё Стиву и Анне. Может быть, они захотят сопровождать меня… Нет! Никаких спутников! Я должна сама все понять.
Так же стремительно я вернулась домой, практически в нескольких торопливых словах поведала обо всем удивленной Анне, наскоро покидала вещички в дорожную сумку. Я должна была дождаться Стива, но он задерживался, сотовый был отключен, пришлось оставить сообщение на автоответчике.
Анна махала мне ладошкой, стоя в проеме освещенного окна. Вечерело. Но даже наступающая ночь не могла меня остановить.
Следующие часы совсем не запечатлелись в моей памяти. Помню, что я гнала машину, как сумасшедшая, словно Мервик обещал открыть мне все свои тайны сразу и в полном объеме. Помню промелькнувшие вспаханные поля, живые изгороди маленького городка, зеленые сопки… Все остальное растворилось в жгучем желании поскорей преодолеть путь и оказаться в Мервике.
Прибыла я ночью, и почти шесть часов мне пришлось мучительно ждать, когда откроется музей. Естественно, спать я не могла.
Едва часы пробили девять, как я уже стояла возле дверей музея, нетерпеливо заглядывая в матовые квадратики стекол. Служитель слишком долго гремел ключами, потом медленно-медленно отворял двери, потом ещё целую вечность регулировал фиксатор.
В залах стояла тишина. Кроме меня посетителей не было, только смотрители стояли на своих постах у стен, как часовые, и провожали меня взглядами. Я поинтересовалась, как пройти в зал, посвященный землетрясениям, и смотритель вежливо обратил мое внимание на таблички
Дальше на мое сознание опять опустился туман. Я чувствовала, как шагаю по натертому паркетному полу, стуча каблуками, как приблизилась к стеклянной витрине… С некоторым изумлением я разглядывала лежащие под стеклом предметы: фотографии разрушенного города, разбитые очки, помятое золотое кольцо с гравировкой «Люблю вечно!» и датой того самого страшного дня, какие-то детские игрушки… На стендах тоже были в основном фотографии.
И тут мной овладело отчаянье.
Я ждала, что первый же взгляд на предметы музея откроет тайники моей памяти, но чем дольше я разглядывала экспонаты, тем сильнее становилось мое разочарование. Чуда не произошло. Дверь осталась закрытой. Я проделала долгий путь – и ничего.
Мне больше не хотелось никуда идти. В мои планы входило также посещение памятных мест, но теперь уже все равно.
От нахлынувшей слабости дрожали колени. Я присела на скамью. Видно, пожилая смотрительница зала заметила, как изменилось мое лицо, потому что она подошла, села рядом и произнесла сочувствующе:
– Вы искали что-то определенное?
– Я собираю материал для… статьи, – соврала я. – Учусь в университете, и вот решила написать про Мервик, про его историю, смерть и возрождение. Но не нашла ничего такого, что могло бы мне помочь.
– Тогда я могу посоветовать кое-что, – смотрительница взяла меня под локоть и повела к самой дальней витрине. – Посмотрите-ка на это.
Я послушно посмотрела. И остолбенела.
Под стеклом лежала измятая, истерзанная школьная тетрадь, покрытая красной кирпичной пылью… Неровным детским почерком были выведены строки:
«Сегодня вторые сутки, как я нахожусь под завалом. Рядом со мной Анна. Она уже не плачет, от слабости все время спит. Мне страшно. Наверное, кроме нас никого не осталось в живых…»
Мир закачался вокруг меня.
– Это самый страшный экспонат, но самый удивительный, – донесся до меня словно издалека голос смотрительницы. – Девочка писала это, сидя под завалом. Её и сестренку откопали на четвертый день, а больше никто не спасся.
Я смотрела на тетрадь.
Смотрительница продолжала, словно полностью вживаясь в роль экскурсовода:
– Дети провели под завалом четыре долгих дня, однако, когда их вытащили, они не казались измученными или перепуганными. Наоборот, они были сыты, не испытывали жажды, и даже царапин на их теле не было. Но самое удивительное то, что дети в один голос рассказывали о женщине, которая пришла к ним из завалов и принесла еду, воду и теплое одеяло. Никаких следов женщины, естественно, спасатели не нашли, но чистое шелковое одеяло без всяких следов повреждения действительно было накинуто на девочек. Нашелся и глиняный кувшин с молоком, а также половинка буханки хлеба. Объяснения этому так и не нашли…
Это они не нашли! – мысленно завопила я. Этими детьми были мы с Анной. Мы знаем, что произошло! И дневник этот писала я!
Мне нужно прочитать дневник полностью! И это мой дневник. Мой ключ к закрытой памяти.
Я прервала смотрительницу на полуслове:
– Можно узнать весь текст этого дневника?
Женщина улыбнулась.
– Я знала, что это вас заинтересует! У нас есть библиотека при музее, там можно ознакомиться с текстами. Все письменные документы хранятся в электронном виде.