Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом
Шрифт:
Чтобы подойти к самой сути этого вопроса, я решил поговорить о природе прощения. Есть три книги, которые помогли мне в размышлениях над этой темой и которые я рекомендую прочесть тому, кто хочет серьезно углубиться в данный предмет. Это, во-первых, одна из наилучших христианских богословских книг последнего десятилетия — «Изгнание и объятие» Мирослава Вольфа (которая в 2002 году получила престижную Премию Гравемайера [10] ). Вольф, который сегодня преподает в Иельской богословской школе, несколько лет назад задумался над вопросом: как может он, хорватский баптист, любить своего соседа, православного серба, после всех тех ужасных вещей, которые сербы сделали с его народом? Он понял, что если не ответит на этот вопрос (на который, в частности, ему указал Юрген Мольтман), достоверность всего его богословия ставится под сомнение. Те из нас, кто не пережил подобного столь непосредственно, как Вольф, должны встать в трепете, наблюдая за тем, как этот христианский мыслитель сражается со столь болезненным и личным вопросом, попутно сталкиваясь
10
Miroslav Volf, exclusion and Embrace: A Theological Exploration of Identity, Otherness and Reconciliation (Nashville, TN: Abingdon Press, 1994).
Вот, в общих чертах, к чему он приходит. Идет ли речь о международных конфликтах или личных обидах, зло необходимо назвать и с ним надо встретиться лицом к лицу. Этот момент нельзя упустить, нельзя делать вид (из-за желания избежать неприятных чувств или ради скорейшего решения проблемы), что зло на самом деле было не таким уж плохим. Только после того, когда и зло, и тот, кто его совершил, были названы по имени — это Вольф называет «изгнанием», можно сделать второй шаг, шаг к «объятию», к принятию того, кто так больно ранил меня или нас. Разумеется, это может и не произойти, если сделавший зло не желает смотреть на свои поступки с этой точки зрения. Но когда я называю зло по имени и делаю все возможные шаги к прощению и примирению, я обретаю свободу любить причинившего мне боль, даже если он не желает отвечать на эту любовь. Конечно, это краткое резюме не может описать весь ход мысли Вольфа, яркий ум которого бросает нам вызов и на личном, и на общественном уровне. Вторая книга была написана Джорджем Джонсом, деканом Богословской школы Дьюка, она называется «Воплощенное прощение» [11] . Джонс подробно разбирает феномен прощения с пастырской и личной точек зрения и говорит о том, что из этого следует для жизни христианина. Если учесть, что прощение занимает важнейшее место в Новом Завете и в словах Иисуса, можно удивиться, как мало внимания в целом церковь уделяет данному предмету. В этой книге много пастырской и богословской мудрости, так что из нее может многое почерпнуть как христианская община, так и любой читатель.
11
I. Gregory Jones, embodying forgiveness: a theological analysis (grand rapids, mi: Eerdmans, 1995).
Третья книга посвящена куда более практическим вопросам и политике, хотя она строится на прочной скале богословских основ. Это потрясающее произведение Десмонда Туту под названием «Нет будущего без прощения». Весь мир знает — хотя порой предпочитает сделать вид, что этого не было, — о том, что Туту и его Комиссия правды и примирения совершила в Южной Африке. Я без тени колебания могу сказать, что сам факт существования подобной комиссии, не говоря уже о ее делах, — одно из самых удивительных свидетельств о силе христианской Благой вести в нынешнем мире. Стоит лишь вспомнить о том, что подобное никто бы не мог себе представить 25 лет назад или не может себе представить в Бейруте, Белфасте или, Господи помилуй, в Иерусалиме, чтобы понять: произошло нечто крайне важное, за что мы должны в страхе и трепете благодарить Бога. И хотя большинство западных журналистов обратили на это мало внимания, само событие, когда белые сотрудники службы безопасности и черные партизаны вместе открыто исповедаются в жестоких и чудовищных преступлениях, достойно благоговейного восхищения. И после этих признаний семьи замученных и убитых впервые получили возможность оплакивать свое горе, а потому могут хотя бы задуматься о возможности прощения, которое будет исцелять их собственные раны лучше, чем состояние ненависти и вражды. Вся эта программа указывает на особый путь к человечности,
Когда мы кого-либо прощаем, мы освобождаем не только ИХ от бремени нашей злобы и ее потенциальных последствий, мы освобождаем и САМИХ себя от бремени того, что они сделали с нами который решительно отличается от всех тех куда менее христианских путей, что предлагает западный мир. Таким образом, она подобна дорожному столбу, указывающему на то, где надо искать решение проблемы зла или, по крайней мере, такой ответ на зло, который открыт для нашего времени.
Давайте немного задумаемся о внутренней динамике прощения. Многие читатели знакомы с этим предметом, возможно, через пастырскую психологию, но, вероятно, лишь немногие из них связывали эту динамику с общей проблемой зла. Когда мы кого-либо прощаем, мы освобождаем не только их от бремени нашей злобы и ее потенциальных последствий, мы освобождаем и самих себя от бремени того, что они сделали с нами, и от уродливых эмоций, с которыми мы обречены жить, если не захотим простить, но вместо этого будем держаться за нашу злость и горечь обиды. Таким образом, прощение — когда нас прощает Бог, когда мы прощаем других и даже когда мы прощаем самих себя, — это важнейший путь к избавлению от зла. В данной главе я хочу сначала показать, как прощение связано с проблемой зла в целом, то есть какое место оно занимает в мире, в котором Бог задумал окончательно решить проблему зла, а затем подумать о том, что это означает для нас на личном и общественном уровне, то есть как мы можем предвосхищать это окончательное решение проблемы.
Окончательная победа Бога над злом
Я должен начать с окончательной победы Бога над злом.
Что сдерживает зло
Ответ, я думаю, стоит поискать в трех местах: об одном из них мы говорили две главы тому назад, два других мы рассмотрим здесь. Во-первых, это смерть Иисуса, о которой, в разных ее аспектах, Новый Завет постоянно говорит как о средстве борьбы со злом и преодоления зла. Зло побеждено, его сила истощилась, хотя оно — что прекрасно понимали первые христиане — продолжает заражать мир и после этой трудной победы. Но есть и вторая вещь, опирающаяся на смерть Иисуса: Бог дает прощение, и это прощение не только освобождает мир от бремени вины, но также, если можно так сказать, освобождает самого Бога от бремени гнева на мир, который пошел неверным путем. И наконец, третье: Бог, доводя до конца свершившееся на кресте, одержит окончательную победу над силами зла, хаоса и смерти, показав, что они незаконно вторглись в Его благой мир, и лишив их всей той власти, которую они себе присвоили. И здесь уместно вспомнить название книги Туту «Нет будущего без прощения» — я могу сказать, что оно верно не только относительно обществ, которые пытаются выйти из тупика взаимных обвинений и вражды, но и на космическом уровне, и относительно самого Бога. А если это так, для нас еще важнее безотлагательно научиться жить таким образом, чтобы предвосхищать обетованное будущее Бога.
Только в свете прощения обретают смысл те ошеломляющие картины будущего, которые мы видим в уже упомянутых новозаветных отрывках (из Откровения, Послания к Римлянам и Первого послания к Коринфянам) или в смелых словах Юлиании Норичской, которым вторил Т.С.Элиот: «Все будет хорошо, и будет хорошо все без исключения». Вне должного контекста это утверждение надежды может стать частью проблемы, а не описанием решения;
Только в свете прощения обретают смысл ошеломляющие картины будущего, которые мы видим в Новом Завете
если бы эти слова прозвучали в контексте оптимистичного либерализма или дешевой веры в прогресс, это бы значило: «Все как-нибудь там разрешится само собой, так что не стоит чрезмерно беспокоиться». Но, разумеется, ни Юлиания Норичская, ни Элиот так не думали. Вполне реалистичная и практичная Юлиания хорошо знала этот мир с его муками и загадками, а Элиот приходит к такому выражению надежды в стихах «Литтл Гиддинг», в конце своих «Четырех квартетов», где так много говорится о сомнении и смерти, и к концу своего пути в «Пепельной среде» и в «Бесплодной земле», когда его талант достиг своей вершины.
Мы можем увидеть нечто похожее на такой долгий путь в «Изгнании и объятии» Мирослава Вольфа. Похоже, сначала Элиоту нужно было отвергнуть все то зло, которое он видел вокруг себя, чтобы заговорить не об оптимизме, но о надежде. Но мы, выросшие в 1960-х, 1970-х и 1980-х, слишком быстро переходим прямо к «объятьям», не заботясь об «изгнании» зла. А это невозможно. Книга Вольфа решительно отвергает нездоровое либеральное богословие прошлого, которое позволяло легкомысленно говорить «все будет хорошо», не предлагая пройти через огненную и водную смерть, о которой писал Элиот. Вопрос, который ставит Вольф, можно сформулировать примерно так: как может Бог привести мир к ситуации «все хорошо», где действительно существует хорошее положение всех вещей, учитывая все то ужасное, что происходило и, хуже того, продолжает происходить? Да и будет ли это вообще справедливым?
Божий замысел о мире и человеке
Именно такую проблему ставит автор Откровения, описывая в главах 4 и 5 величественную сцену в тронном зале. Четыре животных воспевают «Свят, свят, свят», двадцать четыре старца, сняв с себя венцы, поклоняются престолу, однако Сидящий на престоле держит свиток, исписанный с двух сторон и запечатанный семью печатями, и никто не достоин раскрыть свиток и снять с него печати. Кажется, осуществление замысла Бога, который желает исправить мир и завершить дело творения, приостановлено, потому что Бог создал такой мир, за которым должен ухаживать поставленный им на это дело человек, но ни один из людей не в состоянии осуществлять замысел Божий. Так Откровение говорит о проблеме зла: у Бога есть замысел о мире, но он невыполним без радикального переустройства творения, потому что творение устроено так, что им может управлять лишь носитель образа Божьего, человек. И Откровение предлагает свой ответ на проблему: Агнец победил, он разрушил силы зла и затем (Откр 5:9-10) искупил людей из всякого народа и сделал их царственным священством, чтобы они служили Богу и царствовали на земле.