Тайна золотых статуй
Шрифт:
– Тимми скоро станет моей собакой! – объявил Уилфрид, принимаясь за второй кусок. – Вот увидишь! Скоро он наплюет на эту девчонку – как ее? Джордж? – и будет ходить за мной по пятам Днем и ночью! Увидишь!
Энн презрительно усмехнулась. Тимми, ходящий по пятам за этим мальчишкой? Да ни за что на свете такого не будет! Тимми любит Джордж всем сердцем, всем своим добрым собачьим сердцем. Никогда в жизни он не расстанется с ней ради Уилфрида – что бы тот ни высвистывал на дудочках или не шептал особым своим «проникновенным» голосом. Уж за что за что, а
– Будешь надо мной смеяться, я позову ужа и мою любимую гадюку! – в ярости прошипел уязвленный Уилфрид. – Вот когда у тебя пятки-то засверкают. За тридевять земель убежишь, не ближе!
– Не убегу, не надейся! – Энн шагнула в дом. – Смотри, как бы тебе не пришлось бежать!
С этими словами она подняла ведро с водой и, выйдя во двор, не задумываясь опрокинула его прямо на голову изумленному Уилфриду! Изумился, впрочем, не один Уилфрид. В этот момент появился еще некто, кто буквально остолбенел при виде этой сцены. То был Джулиан; он опередил спутников и приехал чуть раньше, тревожась за сестренку, надолго оставленную в чужом пустом доме.
Джулиан действительно вошел во двор в тот самый миг, когда Энн устроила Уилфриду холодный душ, и был потрясен до глубины души. Энн способна на такой поступок? Энн может прийти в бешенство – спокойная, кроткая Энн? Как же удалось довести ее до такого состояния?
– Энн! – Джулиан никак не мог прийти в себя. – Что он сделал, этот Уилфрид? Что он себе позволил?
– О, Джулиан! Ты вернулся! – Энн страшно обрадовалась брату и одновременно испытала стыд оттого, что он явился в столь неподходящий момент.
Уилфрид стоял мокрый с головы до пят. Стоял, тяжело дыша, ошеломленный, растерянный. Энн поначалу казалась такой тихой и боязливой – даже паука испугалась! И вот тебе пожалуйста!
– Эта девчонка, – задыхаясь от гнева, вымолвил он наконец, пытаясь стряхнуть с себя воду, – эта дрянная, злая девчонка!.. Она похожа на тигра. Кинулась на меня и окатила из ведра! Я не пущу ее в мой дом! Она не будет здесь жить!
Мальчик был такой рассерженный, такой мокрый, такой несчастный, что Джулиан, как ни крепился, не мог удержаться от смеха. Он хохотал во все горло, в полном восторге похлопывая сестренку по спине.
– Мышка превратилась в тигра! Вот это да! Энн, а ты ведь говорила, что однажды такое может случиться! Я помню! И сдержала обещание, причем довольно скоро! Дай-ка я погляжу, не выросли ли у тебя когти и усы!
Он взял Энн за руки и сделал вид, будто внимательно осматривает ее пальцы. Всхлипывая то ли от смеха, то ли от слез, девочка отняла у него руки и убрала их за спину.
– Джулиан, Господи! Конечно, я не должна была обливать Уилфрида. Но он был совершенно невыносим. Вел себя отвратительно! В конце концов я потеряла терпение и…
– Да все правильно! – улыбнулся ей Джулиан. – Не терзайся. Ведро воды – очень хорошее лекарство для некоторых. Пари держу, наш юный Уилфрид заслужил то, что получил. Схлопотал, можно сказать, по заслугам. Хотелось бы только надеяться, что вода оказалась холодной, как лед! Тебе есть во что переодеться, Уилфрид? Ступай и приведи себя в человеческий вид!
На мальчике сухого места не было, но он не шевельнулся и не выказал ни малейшего желания подчиниться. Джулиан посмотрел на него довольно сурово.
– Ты слышал, что я сказал? Иди переоденься. Бегом! И чтоб через секунду я тебя здесь не видел.
Уилфрид выглядел таким одиноким и жалким, что Энн внезапно ощутила раскаяние. Подбежав, девочка взяла его за плечи:
– Прости меня! Я виновата. Правда, виновата! Я и сама не понимаю, почему вдруг превратилась в тигра!
Уилфрид издал странный звук: в нем тоже, как и у Энн только что, слышались и смех, и рыдание.
– И ты меня прости, – пробормотал он, опустив глаза. – Ты славная, и нос у тебя как у того крольчонка… Все это жутко нехорошо и нескладно… – И он убежал в дом, хлопнув дверью.
– Ничего, пусть немножко побудет наедине с самим собой, – сказал мудрый Джулиан, видя, что Энн уже готова бежать следом. – Это ему только пойдет на пользу. Холодный душ – превосходное средство научиться видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Его действительно тронула твоя просьба о прощении. Он, по-видимому, никогда в жизни ни перед кем не извинялся.
– А что, он не врет и у меня вправду нос как у кролика? – вдруг забеспокоилась Энн.
– Ну как тебе сказать? Немножко есть… Чуточку. – Джулиан нежно обнял сестру. – Но ведь тебе известно – у кроликов носы очень симпатичные, даже красивые, на мой взгляд. Думаю, с Уилфридом у вас будет все в полном порядке после этого небольшого водопада. Он же не знал, что у тебя нос как у кролика, зато сердце тигриное!
Уилфрид вернулся минут через десять, одетый в сухой костюм и неся в руках узелок с мокрой одеждой.
– Дай сюда, я развешу рубашку и шорты на кустах под солнцем. Они быстро высохнут. – Улыбнувшись, Энн взяла у мальчика узелок.
Неожиданно он улыбнулся в ответ:
– Спасибо. Понятия не имею, как это все вымокло. Должно быть, шел проливной дождь!
Джулиан, ухмыльнувшись, дружески похлопал Уилфрида по спине.
– Дожди иногда приносят с собой немало хорошего, старик! – Он повернулся к сестре. – Мы набрали для здешней жизни целый мешок всякой еды. И дома и в магазине. Твоя кладовая будет забита до потолка. О, вон и ребята подъехали. Мы все перетащим в дом – с помощью Уилфрида, разумеется!
РАССКАЗ ЛУКАСА
Раскладывать покупки было сплошным удовольствием. Энн радовалась больше всех, потому что больше всех любила домашний уют. И вообще она росла самой хозяйственной в семье.
– Ни дать ни взять – мать семейства, – одобрительно и даже с благодарностью сказал про сестру Дик, увидев, каким чистым и комфортабельным стал чердак, где предстояло спать мальчикам. Энн превратила его в отличное жилье. – Смотрите – и спальня для всех троих получилась просторная, и места для вещей в углу хватает… А как выглядит кладовая! Ее и не узнаешь!