Тайная жизнь, или Дневник моей матери
Шрифт:
Мисс Крисп, как и миссис Ренфрю, считает, что из меня получится хорошая писательница. Я написала рассказ о девочке, которая нашла в пещере сокровища (драгоценные камни), и мисс Крисп прочла его вслух перед всем классом. При этом она делала паузы в местах, где я бы ни за что не остановилась, отчего мой рассказ стал похож на стихотворение. «Очевидно, что у тебя талант к сочинительству, Кэтрин», – заявила она потом. При этом все повернулись и посмотрели на меня. Я слышала, как Сара Джейн что-то шепнула Присцилле, и та захихикала. Терпеть не могу Присциллу. Когда школьный год только начался, она спросила меня, зачем я обрезала волосы. Заявила, что только они меня и красили,
Вечерами Кайл сидит в моей пещере (мы с ним закутываемся в одеяла, потому что на улице стало прохладно) и расспрашивает меня о том, кто из девочек, на мой взгляд, самая красивая. Это все, о чем он может думать в последнее время. Бывает, мисс Крисп задаст ему вопрос, а он понятия не имеет, о чем его спрашивают, – все потому, что сидит и пялится на косы Люси.
Все мы за этот год изменились. Я говорю о наших телах. У Гетча лоб усыпан прыщами, а у Уильяма пробивается черный пушок над верхней губой. Грудь у Сары Джейн выросла настолько, что еще чуть, и блузка расстегнется. Я лишь недавно поняла, насколько притягательна может быть женская грудь. Кайл просто расплывается в желе, когда смотрит на грудь Сары Джейн, что происходит все чаще и чаще. Моя грудь, конечно, намного меньше. Но если я расправляю плечи, когда прохожу мимо Гетча или Уильяма, то чувствую на себе их взгляды. И в этот момент я осознаю свою власть над ними. Когда это происходит, в груди у меня начинается странное покалывание, будто они и правда прикасаются ко мне своими взглядами. Порой мне страшно хочется, чтобы кто-нибудь коснулся моей груди. По вечерам, когда Кайл засыпает, я иногда трогаю ее сама. Даже удивительно, до чего это приятно!
Все эти мысли лезут мне в голову из-за того разговора, который состоялся у нас с Кайлом накануне. Мой брат, без сомнения, самый красивый парень в классе. Он высокий – в свои пятнадцать уже метр восемьдесят. Волосы у него прямые и очень густые, с красивым блеском. Зубы белые и ровные (у меня у самой такие же зубы). Плечи у него такие широкие, что он носит теперь папины рубашки.
В общем, сегодня он спросил меня, не пытаюсь ли я иногда представить в классе, как выглядят наши мальчики без одежды. «Нет! – заявила я ему. – А то еще стошнит».
Кайл вдруг занервничал, и я поняла, что сам он представляет Люси и Сару Джейн голыми и считает, что это ненормально. Так ли это? Понятия не имею.
Недавно я слышала, как Сара Джейн и Присцилла говорили о «гостях». Я знаю, что они имели в виду министрацию. Мне хотелось порасспрашивать их об этом, потому что я до сих пор не понимаю, с какой стати мне терпеть это ежемесячное наказание. Но как только они заметили, что я прислушиваюсь к их разговору, то сразу же прекратили болтать.
7 декабря 1941 г.
Сегодня японцы напали на Перл-Харбор. До этого дня я понятия не имела о существовании такого места, как Перл-Харбор. Конечно, я знаю, что идет война – все об этом знают. Но я и не подозревала, что нам тоже может грозить опасность. Все сегодня обсуждают эту новость, а папа сидит у радио и тихонько слушает. Получается, мы теперь тоже вступили в войну.
Когда я перечитываю все те глупости, которые написала о груди и министрации, то больше всего жалею о том, что не могу их стереть. Все это кажется таким ничтожным по сравнению с войной. Сколько еще людей должно погибнуть, прежде чем она закончится? Кайл сказал, он тоже хочет воевать. Это в пятнадцать-то лет! Папа говорит, сначала он должен закончить школу, но это еще целых два года. Не будет же война тянуться бесконечно. Надеюсь, уже к Рождеству все закончится.
6 января 1942 г.
Вчера я пришла в школу пьяной. Сама не знаю, почему так произошло. Мне просто хотелось попробовать папин виски, и я не смогла вовремя остановиться. Позавчера я всю ночь провела в пещере, завернувшись в одеяло, – выпивала и читала Джейн Остин. Здесь было куда теплее, чем на улице. Утром за мной зашел Кайл, но я сказала, что слишком устала. Сказала, чтобы он шел в школу без меня. Сама я пришла туда позже. Я надеялась, что за дорогу протрезвею, но этого не случилось. Я села на место, и мисс Крисп спросила:
– Кэтрин, ты, случаем, не больна?
– Да она пьяна, – заявила Присцилла. – Разве вы не чувствуете, как от нее несет?
– Это от тебя несет все время, – сказала я Присцилле. – Не думаю, чтобы она вообще когда-нибудь мылась, – заметила я, обращаясь к мисс Крисп.
Присцилла расплакалась, а Сара Джейн сказала:
– Ты просто отвратительно груба.
– Эй, Кейт, а мне ты ни капельки не оставила? – хмыкнул Гетч.
Тогда мисс Крисп направилась ко мне. Все, что я видела, – это ее большую голову, которая все приближалась и приближалась. Но тут Кайл выдернул меня из-за парты и вытащил на улицу. Прижав меня к стене, он навалился на меня всем телом.
– Позволь узнать, чего ты добиваешься? – заорал на меня он.
Голова у меня кружилась, и я ничего не ответила.
– Разве можно найти друзей, если ведешь себя так по-свински?
– Мне не нужны друзья, – заявила я. – Ты – мой друг, и этого вполне достаточно.
Кайл отшатнулся, будто из меня вдруг полезли шипы.
– Я рад, что ты мне не сестра, – заявил он. С равным успехом он мог бы меня ударить. Но затем голос его смягчился. – Иди домой, – сказал он. – Сама дойдешь или тебя проводить?
Я покачала головой, чувствуя, как лицо мне заливает краска стыда. Тогда же я дала себе обещание, что больше не допущу ничего подобного. Не хочу, чтобы Кайл краснел за меня перед другими и стыдился того, что он – мой брат.
6 июня 1942 г.
Старший брат Гетча Пит, который живет в Вашингтоне, приехал на время домой. Это он подвез нас – меня, Гетча и Кайла – в библиотеку Винчестера. Я сначала не хотела с ними ехать, потому что не люблю город – чувствую себя там не в своей тарелке. Но библиотека! Как я могла устоять?
В этой компании я была единственной девочкой. Пит, которому уже двадцать три и который даже красивее Кайла, сказал, что рад оказаться в таком привлекательном обществе. И добавил при этом: «Я не имею в виду твоего брата или моего». До сих пор никто еще не называл меня привлекательной, и поначалу я решила, что он надо мной подшучивает, но затем поняла по его взгляду, что он говорит это на полном серьезе. Пит высадил нас у библиотеки, а сам поехал по своим делам. Я оставила мальчишек одних, а сама стала рыться в книгах. И первое, что я посмотрела, – менструация (наконец-то я знаю, как это правильно произносится!). Она же оказалась и последней, потому что я так увлеклась, что на другое мне просто времени не хватило.