Тайная жизнь Лиззи Джордан
Шрифт:
Я взяла карточку и удивленно посмотрела на нее. Должно быть, ее прокусил Геркулес, когда интересовался моей сумочкой.
— Я заплачу, — сказал Брайан, бросая свою карточку на тарелку.
— Я отдам тебе, — сказала я слабым голосом.
— Нет, — сказал он. — Для меня это удовольствие.
Слава богу, что я выпила немного и не стала вступать в спор типа «нет, я», еще больше усугубляя позор.
— Ну, вот, — сказал Брайан, подписывая чек лихим росчерком. — По крайней мере, моя мужская гордость не пострадает. Потому что несколько обескураживает, когда старомодного парня
Я уже собиралась попросить метрдотеля вызвать такси, чтобы быстрее добраться домой и успокоиться после неловкой истории с карточкой, когда Брайан предложил:
— Давай пройдемся по парку.
— Что? По Гайд-парку?
— Да. Ведь тут недалеко?
— Да. Но уже темно.
— Боишься? Но ты же будешь со мной. Вряд ли я могла сказать ему, что больше всего боюсь наступить на какую-нибудь гадость в дорогих туфлях Мэри. Брайан счел мою робкую улыбку за высокую оценку его предложения, и вскоре мы перебежали Парк-лейн (лавируя между машинами вместо того, чтобы нормально пройти по подземному переходу) и перелезли через забор в Гайд-парк.
— Разве это не похоже на старые времена? — спросил Брайан. — Помнишь тот раз, когда мы перелезли через ворота на луг у церкви?
— Конечно помню. Я разорвала свой единственный свитер.
— Да, я забыл об этом. Но было очень романтично, правда? Лунный свет, отражающийся в реке, и туман на полях.
— Очень романтично, — согласилась я. В лунном свете озеро Серпентайн [36] выглядело не так романтично с призрачными субмаринами плавающих пластиковых бутылок, но именно тут Брайан решил сесть подышать ночным воздухом.
36
Серпентайн — озеро в центре Гайд-парка.
— Это был шикарный ресторан, — сказал он. — Но знаешь, я с тем же удовольствием купил бы рыбу с картошкой и съели бы ее здесь с тобой.
Вот тебе и раз.
— Я хочу сказать, — продолжал Брайан, — что этот ресторан очень красивый и стильный, но сколько бы денег мы не тратили на вещи, мы никогда не сможем воссоздать красоту вещей, окружающих нас. Красоту природы. Что может быть красивее отражения высоких деревьев в воде? Щебет ночных птиц, разговаривающих друг с другом.
Я повернулась лицом к нему на тот случай, если он надумал, что пришло время меня поцеловать. Но Брайан продолжал говорить.
— Знаешь, — сказал он, — я совсем не чувствую, что не видел тебя шесть лет. Ты практически не изменилась, если не считать, конечно, что теперь в твоем багаже невероятно успешная карьера. Но хорошо, что это не вскружило тебе голову. Все женщины, которых я встречал в Нью-Йорке, тоже вполне преуспевали. Но этот успех сделал их жесткими. Они все время думают о деньгах. Они все время охотятся за информацией, которая позволит заработать ими еще один миллион. Они никогда не расслабляются и не бывают естественными. Другое дело — ты. Ты по-прежнему та самая Лиззи Джордан, которая выходит на сцену. Я чувствую себя снова в колледже.
— Словно мы вернулись туда, где мы расстались? — с готовностью откликнулась я.
— Точно.
Он повернулся и посмотрел на меня, его рука лежала на скамейке. Потом она стала поглаживать мне волосы на затылке.
— Тебе очень идет эта стрижка, — сказал он. — Особенно мне нравится твой затылок. — Он провел рукой вверх по моему затылку, и по моему телу в обратном направлении побежали мурашки. — Он кажется таким пушистым, таким мягким. Как ты.
Все органы моего тела дружно затрепетали.
— Я часто думал о тебе, — сказал он, придвинувшись еще ближе. — Иногда увижу в метро или у дверей магазина девушку, похожую на тебя, и часами не могу выбросить тебя из головы.
— Я тоже знаю, как это бывает, — пробормотала я.
— Один раз я даже шел полмили за девушкой, которая очень была похожа на тебя. Я думал, что это ты. Но когда я с ней поравнялся, оказалось, что она ничуть не похожа на тебя. У нее не было таких удивительных губ, созданных для поцелуев.
Созданных для поцелуев? Неужели? Я даже облизала их, чтобы убедиться в этом.
— Созданных для поцелуев и желанных, — прошептал Брайан, касаясь, наконец, моих губ своими губами.
— Пойдем домой, — сказала я нетерпеливо, когда мне удалось глотнуть воздуха.
— Это лучшее предложение за сегодняшний день.
Он встал и потянул меня за собой. Я встала и пошатнулась на своих высоких каблуках с чужого плеча. Брайан схватил меня, но даже когда я восстановила равновесие, он не отпустил меня. Вместо этого он обнял меня за талию и крепко держал, пока мы шли вдоль забора. Он так и не отпустил меня, когда мы пришли в квартиру.
Глава восемнадцатая
О, волшебное утро! Когда я проснулась и, повернувшись, увидела рядом Брайана, казалось, все неприятности последних шести лет рассеялись как сон.
Даже погода была на моей стороне. За окном Лондон уже купался в ранних лучах солнца нового прекрасного дня. Небо над нами было нежно-голубое, но с горсткой пушистых облаков. Пока Брайан спал, я поднялась в сад на крыше и порадовалась теплу. Немногочисленные растения, не избалованные Харриет, медленно поворачивали листья к солнцу. Я сорвала с разросшегося нестриженого куста розовый бутон, отнесла на кухню, поставила ее в подставку для яйца, налив в нее воды, — все это для того, чтобы украсить поднос с завтраком для Брайана. О жизнь, прекраснее цветка! — подумала я в поэтическом настроении, готовя тост. На этот раз в красивом тостере.
Но Брайан встал, прежде чем я успела отнести ему поднос. Он шел по натертому паркету гостиной Харриет, откидывая челку с глаз и, казалось, вот-вот за кадром раздастся текст рекламы нового растворимого кофе. Это было прекрасно. Снимок из красивой жизни, к которой я всегда стремилась. Мы робко улыбнулись друг другу над барной стойкой, словно это была наша самая первая ночь.
— Я хотела принести тебе завтрак в постель, — сказала я.
— Я думаю, мы должны туда вернуться, — сказал он, беря мою руку и целуя ладонь. — Ты так прекрасна утром.