Тайное письмо
Шрифт:
Днем ранее Отто перед всем классом стал критиковать учителя за то, что тот перед занятиями не салютовал фюреру. Остальные ребята восхищенно подхихикивали, а учитель, как показалось Магде, выглядел по-настоящему испуганным, как будто этот мальчишка был в силах уничтожить его.
После того как Отто выбрали лидером местного гитлерюгенда, он стал невероятно заносчивым. Недавно он вступил в элитный отряд гитлерюгенда под названием «Патрульная служба гитлерюгенда». Это давало ему возможность по достижении определенного возраста пройти подготовку и стать офицером СС.
– Надеюсь, они скоро отрастут, – сказал Отто, – с ними ты симпатичнее.
После занятий ребята собрались на деревенской площади, чтобы подготовить столы к празднику, который должны были провести на
– Все девочки принесут пироги и печенье, – сказала фрейлейн Мюллер. – Эрика, составь список и напиши, кто что принесет. Мальчики во главе с Отто продемонстрируют свои навыки стрельбы. Отто, ты должен установить мишени в центре площади.
– Магда, что ты принесешь? – спросила Эрика.
– Яблочный пирог, – ответила Магда, вспомнив о пироге, который мать испекла утром.
– Это просто замечательно! – удивленно воскликнула Эрика. – А я думала, ты не любишь готовить.
– Так и есть, – дерзко заявила Магда. – Его приготовила мама.
Эрика посмотрела на нее с осуждением.
– Ты должна научиться готовить, – сказала она. – Это твой долг как немецкой женщины.
Магда хотела крикнуть Эрике: «Мой долг – сражаться с людьми вроде тебя!» – но неожиданно промолчала.
Прежде чем встреча закончилась, Отто обратился ко всем собравшимся.
– Завтра, – начал он, – мы будем праздновать подписание величайшего договора в нашей истории – договора о капитуляции Франции!
Молодые люди ответили радостными возгласами и затопали ногами. Отто поднял вверх руку.
– А теперь мы помолимся, – сказал он.
Фюрер, мой фюрер, тебя дал нам Бог.Защити и сохрани мою жизнь.Ты спас Германию в тяжелый час.Я благодарю тебя за хлеб, что вкушаю каждый день.Оставайся со мной как можно дольше.Не покидай меня, фюрер, мой фюрер.Ты моя вера, мой свет. Да здравствует мой фюрер!Остальные дети повторили последнюю фразу: «Да здравствует мой фюрер!», но Магда, пришедшая в ужас от обожествления Гитлера, с мрачным видом промолчала.
Вернувшись домой, она в ярости швырнула свой школьный ранец в угол кухни.
– Магда, – воскликнула мать, – что же такое случилось?
– Они возносят ему молитвы, как будто он сам Бог!
– Кому? Кто Бог?
– Гитлер, разумеется. Отто и его дружки обращаются к нему с молитвой. Это ужасно.
Магда сердито затопала по лестнице, и Кете услышала, как она громко хлопнула дверью своей комнаты; поднялась вслед за ней и тихо постучала в дверь.
– Магда… mein Schatz! [6]
– Оставь меня одну! – крикнула Магда, и в ее голосе мать услышала рыдания.
– Я должна сказать тебе нечто важное.
Ей никто не ответил.
– Магда, сегодня я получила письмо от Карла.
Магда распахнула дверь.
– Почему ты сразу не сказала?
– Ты не дала мне такой возможности.
– Он пишет, что не сможет вернуться, – сказала Магда, пробегая глазами письмо. – Говорит, что его интернировали.
6
Сокровище мое! (нем.)
– Знаю, – Кете промокнула глаза краем передника. – Неужели его арестовали?
– Ничего не могу сказать, – ответила Магда. – Может, и так. Он пишет, что профессор в университете был добр к нему и замолвил за него словечко перед властями, – она с надеждой посмотрела на мать, – говорит, что этот человек пытается помочь ему и, возможно, он будет помогать в работе на его ферме.
– Это так странно, –
– Но это лучше, чем воевать, – заметила Магда, отдавая матери письмо.
– Да, наверное, – согласилась та, продолжая всхлипывать.
– Теперь ты можешь сказать, что он тоже «выполнил свой долг», – сказала Магда. – Все равно он сейчас в тюрьме.
Кете расплакалась.
– Да. Да, верно… конечно… Но главное – мы знаем, что в данный момент ему ничто не угрожает.
Когда Петер вернулся после дойки коров, он прочитал письмо сына со слезами на глазах.
– Слава богу, что его здесь нет, – сказал он и отложил в сторону письмо.
– Может, теперь, – предположила Кете, – война скоро закончится? Французы ведь уже сдались, правда?
– Хм, – сказал Петер, – да, но остаются еще британцы. Они могут дольше продержаться.
– Но ведь мы уже заняли Париж?
– Даже не знаю. Говорят, что все закончится через несколько месяцев, но я в это не особо верю.
Ночью, лежа в кровати, Магда мрачно обдумывала предстоящие «празднества» и перечитывала первое письмо от Карла. В какой-то мере этот тонкий, почти прозрачный лист бумаги стал для нее единственным сосредоточением истины в ее мире – мире, где царили ложь, обман и жестокость. Конечно, на ферме она чувствовала себя достаточно защищенной. Магда жила с родными в сельской местности, казавшейся тихой гаванью в сравнении с ужасами войны. Ежедневная фермерская рутина успокаивала и дарила ощущение безопасности, пусть и очень поверхностное. Стук копыт коров во дворе, которых дважды в день вели на дойку; отец, выводящий лошадей вспахивать поле или направляющийся косить либо собирать урожай; мать, сбивающая на кухне масло или делающая сыр, чтобы потом продать его на рынке; ряды банок с вареньем и засоленными овощами в кладовке; тушеная крольчатина и румяный, только что зажаренный цыпленок, подаваемый матерью за ужином… Магда спала в чистой постели, пила теплое молоко и хорошо питалась. Но по ночам, снова и снова перечитывая письмо Карла, она понимала, что эта уютная деревенская жизнь была лишь иллюзией. За этим покровом защищенности целому поколению внушали, что Адольф Гитлер – бог, что каждое его заявление является непреложной истиной, хотя на самом деле истина заключалась в том, что на войне гибли тысячи человек. Немецких граждан лишали свободы или даже жизни только потому, что они были евреями или вера в истинного Бога не позволяла им проникнуться теми идеями, которые нацисты навязывали всем. В своем письме Карл показал ей правду. И теперь пришло время ей, Магде Майер, присоединиться к этой борьбе. В конце концов, ведь именно этим и занимался Карл.
Глава одиннадцатая
Кесуик, июнь 1940 года
Дорогие мама и папа!
От одной из наших учительниц – миссис Бернетт, – которая недавно приехала из Ньюкасла, я слышала, что ночью немецкие самолеты летали над городом, однако не причинили ему вреда. Она выглянула в окно и увидела их в свете прожекторов! Миссис Бернетт сказала, что на третьем сигнале тревоги она попыталась разбудить своего мужа Роджера, чтобы уйти с ним в бомбоубежище, но в ответ получила лишь: «Пусть прилетают! Я останусь здесь, даже если меня разбомбят!». Правда это так странно? Но я не понимаю, почему эти самолеты не были сбиты? Все это говорит не в пользу нашей зенитной артиллерии. Но на улице было влажно, целый день шел дождь. Возможно, именно дождь и помешал нацистам.
Мне кажется, что подписание «мира» в том же месте, что и в 1918 году, – это просто отвратительно! Бедные французы! Что вообще происходит?! Напиши, что ты думаешь, ведь мнение ребенка о данной ситуации может быть неправильным.
Наверное, в последние ночи вы мало спите. Надеюсь, папе не стало хуже с его несварением желудка.