Тайны черных джунглей

Сальгари Эмилио

«Они ищут труп факира, – прошептал Тремаль-Найк. – А что со старым тугом? Неужели он утонул, или они схватили его?»

Едва он произнес эти слова, как увидел, что листья лотоса, из которых он только что вылез, зашевелились, как будто кто-то раздвигал их стебли под водой, и вскоре показалась человеческая голова, наголо обритая, как у большинства бенгальцев.

«Это туг», – решил он.

Он приложил пальцы к губам и подал сигнал, подражая вою шакала. Пловец поднял голову и посмотрел на берег. Он понял, что

рядом свой, однако боялся еще покинуть убежище.

– Сюда! – махнул ему рукой Тремаль-Найк. – Иди сюда!..

Старик вылез на берег и, прячась в траве, добрался до чащи.

– Мы спасены, – сказал он. – Я рад, что ты уцелел.

– Ты знаешь, что Виндхиа убит?

– Знаю, Тремаль-Найк. Когда сипаи в него стреляли, он был в десяти шагах от меня.

– Что теперь будем делать?..

– Бежим на юг.

– А потом?

– Пойдем искать Нимпора.

– А капитан?..

– Пока не время думать о нем.

– А если тем временем он отправится на Раймангал?..

– Не думаю, Тремаль-Найк. Нам нужно скорее убираться отсюда. Сипаи обыскивают все вокруг.

– Ты знаешь дорогу?..

– Пойдем вдоль берега, а там видно будет.

Они уже собирались вылезти из чащи, когда вдруг увидели высокого человека, с внушительной бородой, уже начинающей седеть, одетого в белое одеяние. Держа в руке блестящий металлический сосуд, он медленно спускался по берегу, подняв глаза к солнцу, которое всходило над горизонтом.

Это был брамин, собирающийся совершить омовение.

– Принесло же его именно в этот момент! – с досадой пробормотал Тремаль-Найк.

– Может, это и к лучшему, – ответил туг. – Он мог бы предоставить нам убежище и защитить от сипаев, которые не осмелятся обыскивать дом священника. Пусть он сделает свое дело, а потом потолкуем с ним.

Брамин величественно прошел мимо, не замечая беглецов, спустился к самой воде и, сбросив одеяние, омыл себе руки и ноги.

После этого он набрал полную пригоршню воды, поднял ее и, дав воде стечь по руке, коснулся носа, рта, ушей, губ и плеч, шепча положенные при этом молитвы.

Завершив первую церемонию, он уселся на берегу и принялся чистить зубы – процедура, которую брамины должны совершать на восходе солнца, чтобы их души, при будущем рождении, не вошли в тело нечистого насекомого – а закончив, взял, наконец, немного ила и сделал себе несколько знаков на лбу.

Поставив эти особые знаки своей касты, он уже собирался подняться, чтобы сделать напоследок глоток воды из священной реки, когда к нему подошел старый туг и почтительно поздоровался.

Брамин сделал было движение отстраниться, думая, что туг принадлежит к какой-то низшей касте, но старик удержал его жестом и сказал с гордостью:

– Я приверженец Кали и принадлежу к касте воинов.

– Что ты хочешь от меня? – спросил брамин.

– Попросить у тебя приюта до сегодняшнего

вечера.

– У тебя что, нет дома?..

– Есть, но он далеко, и потом я и мой товарищ подвергаемся большой опасности.

– Кто тебе угрожает?..

– Эти сипаи, которых ты видишь на реке.

– Ты чего-нибудь украл?..

– Нет.

– Убил людей, которые принадлежали к твоей или моей касте?..

– Тоже нет.

– Тогда пошли со мной, – сказал брамин.

– Я буду в безопасности в твоем доме?

– Пагода неприкосновенна.

– Берегись!.. – сказал в этот момент Тремаль-Найк. – Сипаи плывут сюда.

Старый туг бросил быстрый взгляд на реку. Две шлюпки, которые стояли у выхода из подземелья, быстро пересекали Ганг, направляясь в их сторону, с сипаями и Бхаратой на борту.

– Эти собаки продолжают погоню!.. – вскричал он с глухой яростью. – Скоро они будут здесь.

– И с Бхаратой во главе, – добавил Тремаль-Найк.

– Идемте, – сказал брамин.

Пока сипаи гребли что было силы к этому берегу, чтобы обшарить его, брамин и оба беглеца быстро пересекли чащу и вышли на открытое место.

Среди темной зелени бананов и кокосовых пальм, образующих небольшую рощицу, вздымались легкие шпили пагоды, увенчанной блестящими металлическими шарами, которые сияли под лучами восходящего солнца, как золотые.

Брамин быстро привел своих спутников к пагоде и ввел внутрь, закрыв за собой дверь на засов.

– Вы в храме, посвященном четвертому воплощению Вишну, – сказал он. – Ни один индиец не осмелится войти сюда без моего разрешения.

– Сипаи служат английскому правительству, – заметил Тремаль-Найк.

– Но все равно они индийцы, – ответил брамин.

Храм был почти лишен украшений, лишь посередине возвышалась диковинная статуя из золоченного металла – наполовину человек, наполовину лев – она представляла собой Вишну в его четвертом воплощении, когда он принял этот облик, чтобы низвергнуть страшного великана Эрениано, который, согласно решению Брамы, не мог быть убит ни богом, ни человеком, ни животным.

Брамин подошел к статуе, нажал пружину, спрятанную у нее на животе, и, открыв узенькую дверцу, способную пропустить лишь одного человека, втолкнул в нее сначала туга, а потом Тремаль-Найка, говоря:

– Там вы будете в безопасности; никто вас не найдет.

Внутри этого льва с человеческой головой было пустое пространство, в котором свободно могло разместиться человек шесть. Сквозь глаза чудища, сделанные из какого-то прозрачного вещества, сюда проникало достаточно света, чтобы освещать их убежище.

Приникнув к этим глазам, беглецы смогли отчетливо различить не только стены пагоды, но даже дверь, которая выходила на лестницу.

– Это хорошо. Отсюда мы сможем видеть все, что происходит снаружи, – сказал старый туг.