Тайны черных джунглей
Шрифт:
– Пока бояться нечего, – сказал брамин.
– Они ушли? – спросил Тремаль-Найк, вздохнув свободнее.
– Нет, оцепляют пагоду.
– Значит, у них есть подозрения?
– Боюсь, что да.
– Ты думаешь, они скоро уйдут?
– Сомневаюсь.
– А у тебя нет никакого способа помочь нам убежать?
– Никакого.
– Нет ли тут подземелья, которое бы вывело нас в лес? спросил старый туг.
– В этой пагоде его нет.
– Однако надо выбраться отсюда, – сказал Тремаль-Найк. – Нас ждут в другом
– Если выйдете, эти отступники вас схватят, – ответил брамин.
– Послушай меня, – сказал туг. – У тебя есть верный человек?
– Да, – юноша, который приносит мне провизию.
– Когда он придет?
– Скоро.
– Он знает Черный город?
– Он там родился.
– Нужно, чтобы он разыскал факира по имени Нимпор. Этот факир – наш друг, он выручит нас.
– Где его найти?
– В пагоде, посвященной Кришну. Его называют «факир с цветком», поскольку у него в левой руке цветочек.
– Я отправлю его найти этого факира, – сказал брамин. – Что он должен ему передать?
– Что два его друга, Тремаль-Найк и Мок, окружены сипаями в этой пагоде.
– И больше ничего?
– Пусть добавит, что сипаями командует сержант капитана Макферсона.
– Еще до вечера вы будете иметь известия от факира, это я вам обещаю, – сказал брамин.
Он принес им горшок риса, приправленного рыбой, бутылку «тоди» и несколько бананов.
Сделав это, он снова закрыл дверцу, а Тремаль-Найк и старый туг, не евшие со вчерашнего вечера, набросились на еду. Потом они кое-как устроились в тесноте и, положив рядом кинжалы, спокойно заснули.
Они проспали уже несколько часов, когда неожиданно были разбужены звоном пружины. Опасаясь предательства или возвращения сипаев, они живо вскочили с кинжалами в руках.
Тьма заполняла внутренность статуи, однако через дверцу проникало достаточно света, чтобы разглядеть приятное лицо брамина.
– Мальчик только что вернулся, – сказал он.
– Он нашел факира? – в один голос спросили узники.
– Да, – ответил священник.
– И что тот ответил ему? – спросил Тремаль-Найк.
– Что сегодня вечером вы будете на свободе.
– Каким образом?
– Я пока не знаю, однако он велел мне осветить храм и встретить процессию, которая явится отпраздновать «мадасе-понгол». Уже вчера во всех домах Черного города праздновали «поерум-понгол».
– Значит, он придет сюда?
– Да, и я, пожалуй, угадал его план, – сказал священник.
– В чем он заключается?
– Увезти вас отсюда вместе со статуей Вишну, чтобы омыть ее в водах Ганга.
– Нимпор знает, что мы прячемся здесь внутри?..
– Я велел мальчику передать ему это.
– Он, должно быть, запаздывает, – сказал старый туг.
– Солнце вот-вот зайдет.
– А сипаи? – спросил Тремаль-Найк.
– Все еще стерегут снаружи, – ответил брамин. –
– А они не воспротивятся празднику?
– Пусть попробуют, если осмелятся. Никто, даже английские власти, не могут помешать нам справлять наши праздники.
Закрыв дверцу, он поднялся по маленькой лестнице на крышу пагоды, чтобы наблюдать за сипаями, которые, выставив часовых, устроились неподалеку.
С высоты он мог видеть далеко вокруг. В последних лучах заходящего солнца перед ним расстилались рисовые поля и плантации хлопка, деревушки, которые прятались за кокосовыми пальмами, а дальше, вдоль реки, Белый город, а за ним Черный, или индийский, город, полого сбегающий своими кварталами к левому берегу. Солнце опускалось точно в океан огня, заставляя сверкать в своих последних лучах воды священной реки и купола бесчисленных пагод, возвышающихся среди темной зелени пальм, тамариндов, кокосов и баньянов.
Длинная процессия, состоящая из множества людей, выходя из предместий Черного города, змеилась среди рисовых полей. С высоты она казалась колонной муравьев, но острый взор брамина уже различал в ней отдельных людей.
«Это они, – прошептал он. – Они идут».
Прошло еще несколько минут, и до слуха его донесся неясный шум. Слышались напевы и выкрики множества голосов, переплетающиеся с резкими звуками тамтамов, мрачным грохотом тамбуринов, рокотом большого барабана и звуками труб.
Брамин наклонился над железной оградой, защищавшей купол, и взглянул на сипаев. Они тоже услышали эти далекие звуки и, покинув свои шалаши, наспех сооруженные из листьев и веток, поспешно вооружались, словно готовясь к какому-то нападению.
– Устроим «понгол», – сказал брамин.
Он взобрался на один из четырех шпилей и, взяв деревянный молоток, начал яростно бить по огромному металлическому диску, прикрепленному здесь.
Диск этот производил очень громкий, пронзительный звук, который далеко разносился по окрестным лесам и плантациям – своего рода набат, на который собирались обычно окрестные жители.
Завидев бегущих из соседних деревень крестьян, брамин спустился обратно в пагоду и пошел открывать дверь.
Бхарата с двумя сипаями уже стоял на лестнице.
– Что случилось? – спросил он брамина.
– Мы готовимся праздновать «мадасе-понгол», – отвечал священник. – Разве ты не слышал мычания коров?..
– Много народу будет в пагоде?..
– Конечно.
– Я этого не разрешу.
Брамин скрестил руки на груди и, глядя на сержанта полуприкрытыми глазами, спокойно произнес:
– С каких это пор сипаи и правительство, которое им платит, позволяют себе вмешиваться в религиозные церемонии индусов?..
– Здесь в твоей пагоде прячутся двое, – ответил Бхарата. – Среди такой толпы они могут убежать.