Тайны древней Африки

Непомнящий Николай Николаевич

Размышляя и посмеиваясь над услышанным, полицейские вскоре уехали. Ранним утром они оказались перед густым лесом и завидели бушменов. Пеброу поскакал за ними, осыпаемый градом стрел, одна из них скользнула по шлему. Вскоре его лошадь забилась и издохла. Пеброу нашел у нее в брюхе стрелу с ядовитым наконечником.

Некоторые исследователи, пытавшиеся трактовать подобные случаи, говорили, что многое из «предсказанного» можно объяснить умом и осведомленностью, но вовсе ни каким другим неведомым даром. Однако есть вещи, которые они вообще отказываются объяснять.

В начале века военный врач Трю, увлекавшийся изучением предсказателей и предсказаний, встретил в Габороне (сегодня столица Ботсваны) одного такого знахаря. Тот бросил кости по просьбе

майора Берда, но сделал это неохотно, после долгих уламываний, все отнекивался. Под давлением майора африканец сказал, что видит его мертвым, лежащим лицом вниз с девятью пулями в теле. Описал, смущаясь, и окружающую обстановку — песчаная тропа вьется вокруг леса…

Капитан южноафриканских констеблей Мэннинге подтвердил: после боя у Раматхалабамы майора Берда нашли с девятью пулями распростертым на песке… Тот же полковник Трю сохранил для потомков и эпизод, который мы упомянули в начале нашего рассказа — о вожде зулусов Бамбате.

А вот какую историю приводит английский писатель Райдер Хаггард в документальной книге «Миссия в Трансвааль».

События у холма Изандлвана произойди 22 января 1879 года. Накануне ночью или за сутки одна знакомая писателю дама видела сон, ей приснилась большая равнина в стране зулусов, на которой стоят лагерем английские войска. Вдруг повалил кроваво-красный снег, который покрыл и равнину, и войска на ней. Затем снег растаял — и потекли реки крови. Она уверяла, что это предвещает страшную резню. Разумеется, такой сон мог быть навеян только тревогой, которая, естественно, охватила всех, у кого на поле боя были родные или друзья, пишет Хаггард.

Но самое интересное дальше. «Я сам был свидетелем еще более странного и Труднообъяснимого случая, — говорит писатель. — Утром 23 января — на следующий день после резни, я заговорил с готтентотской фроу, стиравшей наше белье в саду отеля «Палэшн». Старая толстуха была сильно взволнована и на мой вопрос ответила: «Страшное творится в стране зулусов, роой батьес (красные мундиры) лежат на равнине, словно листья под деревом зимой, — это те, кого убил Кечвайо». Я спросил, когда же это случилось, и она ответила: «Вчера». Я сказал, что это ложь. Ведь если даже допустить, что подобное действительно произошло, то ни один гонец, даже конный, не мог бы за одну ночь принести известие о нем, покрыв расстояние в 200 миль, да еще по велду. Женщина стояла на своем, но ни за что не хотела сказать, откуда она все это знает. На том мы и расстались».

Разговор со старой готтентоткой произвел такое сильное впечатление на Хаггарда, что он тут же поскакал в резиденцию и сообщил там обо всем услышанном. Они тоже считали, что за такое короткое время вести не могли достигнуть Претории. Однако все забеспокоились, полагая, что какие-то события могли произойти еще до вчерашнего дня. Принялись наводить справки, но безуспешно. И только через двадцать часов до претории добрался на измученной лошади гонец с дурными вестями.

Откуда узнала о случившемся готтентотка? «Я и сейчас этого не понимаю, — пишет Хаггард. — Сообщение не могло передаваться криком с вершины одной горн на другую, как это делают кафры, но между Преторией и Изандлваной простирается Высокий велд, где нет гор. Разве что туземцам известен или был известен способ передачи новостей почти со скоростью телеграфа, о котором мы, белые, ничего не знаем».

Что это за способ? Пока что остается только гадать. Однажды в пустыне Калахари, путешествуя там с прекрасным знатоком бушменов Дональдом Бейном, Лоуренс Грин увидел дым на горизонте. Что это, пожар в саванне? Нет, ответил Бейн. Он позвал старика бушмена, находившегося в. их лагере, и что-то спросил его. Старик взглянул на дым и ответил: кто-то из его племени охотится, они упустили антилопу гемсбока и убили двух спрингбоков У высохшего русла реки Носсоб. Собрали коренья и мед. Мед хороший и из него можно сделать приятный освежающий напиток.

«Я смотрел на дым и не видел в нем ничего особенного, — г пишет Грин. — Бейн же объяснил мне, что это «радио Калахари». Многие люди могут читать дымы. Позже я открыл тот же способ передачи информации у некоторых аборигенов Австралии».

А что, если поискать ключ к разгадке в другом? Автору эти строк довелось слышать барабанный язык в районах, близких к тем местам, о которых пойдет речь в книге. И вряд ли мы поверили бы в такое, если б самим не довелось услышать этот тревожный и загадочный рокот. Он несся над лесом, проникал в. самые потаенные его уголки, дробно рассыпался по саванне, заглушая стрекот цикад и птичий гомон, летел от селения к селению, отвлекая жителей от привычных дел, заставляя их напряженно вслушиваться… Гремели говорящие барабаны. Палочки, совсем не различимые даже вблизи, колотили по стволу дерева, выдолбленному и обтянутому бычьей шкурой, но мы тогда не понимали — о чем они? А спрашивать было нельзя. Эти люди не могли себе представить, что их удивительный язык, их средство общения, которое осваивают в Южной Африке уже в юном возрасте, может быть кому-то непонятным…

Язык барабанов весьма распространен на африканском континенте. У суданской народности нилотов, например, во время осенней церемонии посвящения в мужчины весть о начале торжества с помощью тамтамов разносится по окрестным деревням. Еще несколько веков назад правитель государства Конго распространял по столице свои повеления именно с помощью барабанов, а подданных у него в городе Мбанза-Конго было несколько десятков тысяч.

Нужно поездить по африканским дорогам в сезон дождей, чтобы по достоинству оценить барабан как средство коммуникации в местности, где леса практически непроходимы большую часть года. Европейцы быстро поняли преимущества этой своеобразной почты. Уже в 1899 году бельгийские чиновники в Конго использовали ее для передачи приказов своим агентам в глухих районах.

Один из самых крупных барабанов народности бахема в селении Лесоли в районе водопада Стенли в Заире слышен в селении Ятука, удаленном от Лесоли на 20 миль. Но на самом деле сообщения редко передаются так далеко. Обычное «рабочее» расстояние — шесть или семь миль в ночное время и четыре-пять миль утром или днем.

Куда большее расстояние преодолевает информация, передаваемая поэтапно, эстафетой. Это бывают очень важные сообщения.

Главное препятствие в передаче такой «сквозной» информации — языковая разобщенность племен. Сложная этнолингвистическая мозаика некоторых областей не позволяет одному племени понять язык другого. Специального же языка барабанов для всей Африки нет и быть не может, ибо язык барабанов — это тот же, только особым способом переданный язык народности или племени. Но в случае с Наталем такой проблемы не стояло: язык зулу был здесь в прошлом веке универсальным, общепринятым языком для всех этнических групп. Почти во всех африканских деревнях и поныне сохраняется строгий ритуал передачи известий с помощью барабана. Человек, желающий «отправить» в соседнее селение какое-нибудь сообщение, должен непременно «простучать» свой код, а он есть у каждого взрослого члена клана, а уж потом передавать свое «письмо». И ни один другой барабанщик под страхом всеобщего презрения не имеет права вмешиваться в передачу! При этом приоритет предоставляется тому сообщению, которое несет в себе наибольшую смысловую нагрузку.

Лучшее время передачи известий на барабане — раннее утро и время ближе к ночи. Днем в деревне, лесу и саванне много отвлекающих звуков. Чаще всего сигнальные барабаны устанавливаются на высоком берегу реки: вода переносит биение инструмента дальше, чем воздух.

Но как же с разгадкой «языка барабанов»? В последнее время этнографы и музыковеды значительно продвинулись вперед в изучении различных видов сигнальных систем народностей Африки, в частности языка свиста и «барабанного языка». «Секрет оказался прост, потому что прост сам способ передачи, — говорит английский исследователь Дж. Каррингтон в книге «Говорящие барабаны Африки».