Тайны Истинного мира

Ефиминюк Марина Владимировна

– Тяжелый, – посетовал Сэм, едва удерживая за ручку серую коробку.

– Давай, – я перехватила сейф и едва не уронила его, прогнувшись под весом, а потом грохнула на столик так, что тот зашатался.

На крышке железной коробки имелся встроенный экран, рядом с которым светилась лампочка. Я с беспокойством разглядывала черный прямоугольник.

– Да, – цокнул языком Сэм, спустившись, – они всегда хвастаются лучшей системой безопасности.

Он нажал на кнопочку рядом с лапочкой, засветилась надпись: «Введите код», а потом появились нарисованные кнопки

с алфавитом.

– Приехали, – кашлянула расстроенно я.

– Полный привет, – протянул Сэм и почесал затылок.

– Как ты думаешь, что я могла зашифровать?

Меня одолела растерянность. Черт возьми, паролем может быть любое слово.

– Алекс? – предположил Сэм с готовностью.

– С чего бы? – фыркнула я.

– Ну, девочки любят зашифровывать имена своих мужиков, а вы двое были любовниками.

Я скрестила руки на груди и одарила его убийственным взглядом.

– Владилена, – тут же исправился мальчишка.

– С ней мы тоже были любовниками? – вытянула я губы.

– Не знаю, – честно признался Сэм, – но ты была ее хорошей подружкой. Какое-то время. А потом, – парнишка замахал руками, – это все слухи, вы отчего-то там поругались.

– Да, ты в курсе всех светский сплетен? Владилена – моя добрая фея?

– Скорее всего, злая мачеха. Она глава Зачистки.

Неожиданно пред глазами у меня мелькнул образ женщины с иссиня-черными волосами, чуть прищуренными глазами с подведенными стрелками, ярко накрашенными губами. Конечно, именно она сидела вчерашним вечером в автомобиле и очень вежливо грозила мне.

– Нет, злую мачеху я бы не зашифровала.

– А в отместку? – с надеждой вопросил мальчишка.

– Даже в отместку, – отрезала я.

– Может Данила? – снова вынес гипотезу Сэм.

– Данила?

– Ну, друг все-таки.

– Ты говорил, что я стерва, а у стерв друзей не бывает, – съязвила я.

– Не бывает, были, – подтвердил тот и жалостливо сморщился: – Его стерли сразу после твоего исчезновения. Мне жаль.

– Тебе не жаль, и мне не жаль, чего душой кривить, потому что я ничего не помню. Манка! – прищурилась я. – Код – Манка!

Я быстро набрала буквы. На секунду мы притихли и, услыхав щелчок, перевели дыхание.

– Твоя вспышка памяти очень своевременна, – хмыкнул Сэм, – просто, как по сценарию.

– Ага, – я открыла ячейку. – Так меня в школе называли.

Внутри лежала дамская сумка из светлой натуральной кожи с названием известной марки на серебристой бляшке и синий пластиковый пакет, похожий на тот, который я обнаружила дома.

Трясущимися от волнения руками я раскрыла сумочку и вытряхнула содержимое. На стол выпали портмоне, связка ключей, вероятно, от квартиры, помада, влажные салфетки, цепочка с хрустальной каплей-подвеской и прочая дамская ерунда. От разочарования я поджала губы и надела на шею цепочку. Все равно принадлежит мне, так отчего не покрасоваться?

– Маш, смотри, – Сэм развернул пакет, в котором лежали пачки тысячерублевых купюр.

– Ничего себе, – присвистнула я.

– Хорошо вы жили в Зачистке, – Сэм уважительно покачал головой, –

а у тебя что?

– Ничего. Ничего похожего на кристаллы. Знать бы, как они выглядели, было бы проще искать. Только не понимаю я, для чего. Правда. Пока они у меня, я не в меньшей опасности, даже большей. Спекулировать камнями все равно не получится. Все мои раздумья сходятся к одному – меня все равно сотрут, и тебя тоже, если не вернешься в свою приветливую дьявольскую семейку.

– Найти бы кристаллы, – мальчишка тяжело вздохнул, – а уж план придумаем.

Между тем он раскрыл портмоне, в котором оказался лишь пропуск и продемонстрировал его. С цветной фотографии смотрела девушка, как две капли воды похожая на меня, но с длинными светлыми волосами и неестественно синими глазами.

– Это пропуск в Зачистку. Пятый уровень. – Инферн покачал головой. – Тебе были открыты половина дверей.

Я взяла в руки карточку и покрутила между пальцами:

– Наверное, стоит туда наведаться, может, там нароем что-нибудь?

– Глупо и рискованно. Тебе цвет сначала вернуть надо, а потом уже в Зачистку лезть. Ты если не знаешь, то это первое место, куда нас потащат, когда поймают. Ты можешь идти в змеиное гнездо, а я лучше спрячусь в каком-нибудь подвале и дождусь, когда тебя укокошат, а там, глядишь, про меня все забудут.

– Тоже верно, но кто сможет вернуть мне цвет?

– Понятия не имею, – признался Сэм.

Мы сложили мелочи обратно в сейф, туда же вернули оказавшуюся бесполезной дорогую сумочку и закрыли ячейку.

– Ладно, – скомандовала я, убирая деньги, ключи и пропуск в мой удобный вместительный ридикюль, и нажала на звонок для вызова клерка, – пойдем отсюда. Здесь делать нечего.

Через несколько бесконечных секунд, заставивших нас поволноваться, дверь все-таки дернулась и стала очень медленно отъезжать с глухим шорохом.

Отчего-то внутри у меня неприятно ныло. Я быстро отодвинула Сэма себе за спину, привычным естественным жестом, и мальчишка поспешно отступил к стене.

Сердце стучало как сумасшедшее. В открывшемся зазоре появился слетевший с ноги мужской ботинок, потом и ступня в черном носке, истонченном на пятке так, что просвечивала светлая кожа. Наконец мы увидали тело полностью, с неестественно повернутым к нам бледно-синеватым лицом и аккуратной черной дырочкой посреди лба. Над мертвым клерком возвышался знакомый тип из кафе, в черной шапочке, натянутой до бровей.

В тот момент, когда в лицо мне пахнула горячая волна, я схватила Сэма за шкирку и заслонила собой от обжигающего удара. Стена воздуха прозрачным потоком накрыла хранилище, смяла стол, превратив в искореженную груду металла, и швырнула в противоположную стену. На долгие секунды воцарилась тишина. Я слышала каждый удар пульса, фиксировала любое движение.

Весельчак из кофе пошатнулся, растратив крохи своей силы на бессмысленную демонстрацию. Наши глаза встретились, в руке он держал самый настоящий пистолет, представлявший опасность гораздо большую, как мне тогда казалось, нежели спертый пошатнувшийся воздух.