Тайны Калиджии
Шрифт:
– Два жетона за бочку воды. На выходе из шахты следуй направо, пока не упрешься в частокол. Возле колодца находится мой друг водонос Рахим. Скажешь, что ты от меня.
Чистый, свежий, но порядком уставший, я отправился на боковую.
Прошло несколько продуктивных дней. Я потихоньку расчищал завал, приближаясь к заветному сокровищу. Чтобы не вызывать подозрений, вырабатывал нормы в разных тоннелях. С учетом найденных двух самоцветов сегодня на моем балансе красовалось 28 жетонов. Да я богач по местным реалиям! Приемщик довольствовался моей работой.
Сегодня седьмой день пребывания в шахте. Нагрузив очередную тачанку, я направился в грот.
– Стой! – крикнул мне гоцан.
Я недоуменно зыркал на мускулистого молодого парня. Вижу, что над головой натягивается веревка. Балка с треском обламывается. С потолка с грохотом сыплются валуны, погребая меня под завалом…
Возродившись у обелиска, первым делом натягиваю набедренную повязку. Осталось пять древ… Мгновением позже трое гоцанов появляются из пустоты.
– Не стыдно вам, будущим членам братства, своего соратника губить за харчи? – Я презрительно сверлил взглядом подлецов.
– Что здесь происходит? Кто виновен в смерти четырех каторжан? Ладно, не мне разбираться. Сейчас поведу вас к дознавателю. Одевайтесь и следуйте за мной, живо! – Охранник посеменил к выходному туннелю.
Следуем за ратником, ко мне обращается один из гоцанов.
– Ты это, не обессудь, мужик. Нам вопрос ребром поставили. Или так, или так.
– Груббер?
– Не могу сказать, хуже будет!
– Каждая собака в этом проклятом руднике желает моей гибели. Но я крепко держусь. А вас так легко подмяли? Слабаки, – молвлю я и прищуриваюсь от солнечного света, выйдя из шахты.
– Пойми, ножи к горлу приставили! Ты бы как поступил?
– Я бы послал к бурунгам. Именно так и поступил, после чего погиб. Тогда Груббер имел право забрать одно мое древо, потому что ранее погиб от моей руки. А вас просто взяли на испуг. Не имеют права охранники убивать каторжан, за такое лишают двух жизней! Да вы и так одну потеряли, придурки!
– Ты не до конца понимаешь серьезность ситуации. Здесь не все следуют законам. Подстроить смерть, как мы тебе сегодня, ерундовое занятие. Любой наркоман за склянку мацухи придумает самый коварный способ загубить.
– Какие из вас ратники получатся, если вы ведете себя как подлые шакалы? – Я начинаю терять контроль и надежды. Мы тем временем выходим к наружному кольцу.
– Ты прав, но у нас другая правда. Пойми, жить хочется. Прости меня за содеянное. Я в твоем долгу и когда-нибудь спасу тебе одну жизнь. Я, Ванамонд Серый, даю слово гоцана!
– Какие шансы у меня дожить до испытания? – спросил я упадническим тоном. Конвоиры указали на небольшое здание и попросили войти внутрь.
– Призрачные. Все гоцаны сейчас под колпаком и настроены против тебя. Я буду молиться, чтобы случилось чудо и ты дожил до испытания.
Компания претендентов на ратное дело виновато проскользнула в кабинет дознавателя. Солидный интерьер по меркам Калиджии, по крайней мере в сравнении с тем, что
– Достопочтенный Тарабас! Единовременно у обелиска возродилось четверо гоцанов. Случай редкий, потому я решил вас уведомить, – отрапортовал конвоир.
– Вы правильно поступили, Радомир. Ах-х-х, какой проницательный человек! – Дознаватель, произнося букву «х», издавал звучание то ли трескающегося дерева, то ли сморкающегося динозавра. – Подождите, пожалуйста, снаружи.
Я тем временем продолжал рассматривать кабинет. На стене приколочена картина, изображающая могучего воина в латных доспехах на средневековый манер. В углу помещения пыточный стул с застежками для ног, рук и головы. Сам стул не предполагал пыток, поскольку не имел поражающих плоть элементов. В метре от стула крупный горшок с экзотическим растением. Вместо листьев бутоны, похожие на желтые ландыши, а на вершине стебля нечто, напоминающее хищную хлеборезку. Салатовая беззубая пасть едва шевелилась, давая понять, что как раз она и является орудием пытки.
– В моем заведении одно правило. За любую ложь наказание в потерю одной жизни. Смерть будет мучительной и долгой. Х-х-хрустик никуда не спешит! – Тарабас указал пальцем на плотоядного питомца. – Предупреждаю! Обманывать бесполезно. Мой дар позволяет разговорить даже мертвеца. Через меня прошли тысячи людей, ложь я чувствую за версту. Лучше сразу говорите правду, иначе х-х-х.
Да ему бы ужастики озвучивать! Гоцаны затряслись от страха. Я, признаться, и сам струхнул, но не подал виду.
– Бугай, как ты погиб?
– Под завалом в шахте. Балка дала трещину и обломилась.
– Совершенно случайно, поди? – Тарабас нежно посмотрел на плотоядное растение.
– Полагаю, нет.
– И кто же виновник? Уж не эта ли троица?
– Вы все правильно поняли, – сказал я, а на лице возник стыд. Никогда в жизни не стукачил, но умирать в пытках, выгораживая губителей, не хотелось.
– И чем же вы им так насолили?
– Ничем. Ранее дел с ними не имел.
Далее дознаватель обратился к Ванамонду Серому.
– И почто вы, господа, будущего собрата умертвили? По закону следует лишить вас пары древ. Но я сделаю поблажку, сократив наказание в целых два раза, если скажете всю правду.
Ванамонд побледнел. Глаза его беспорядочно бегали. Не выдержав, он упал в обморок.
– Считаю это досрочным провалом финального испытания. Радами-и-р, дорогой мой друг, зайдите, пожалуйста.
– Достопочтенный Тарабас? – Ратник оказался тут как тут.
– Казните дважды это убожество. Снимаю статус гоцана с припадочного. Уведомите остальных каторжан, пожалуйста!