Тайны подмосковных лесов

Рокотов Сергей

– Выйдите из машины, - попросил Орлов.

– Да ради Бога, - продолжал улыбаться водитель. Чем-то не нравилась Юрию Орлову эта улыбка, он вдруг почувствовал какое-то напряжение, некую нервозность в поведении водителя. Он взглянул на рядом сидящего пассажира, спящего на сидении, склонив голову набок. Пассажир даже не шевелился, лишь мирно посапывал.

– Поддал малость, - виноватым голосом сказал водитель, указывая на товарища.
– Со свадьбы едем, сам понимаешь. Но я ни грамма, я за рулем ни-ни...

Орлов проверил документы, они были в порядке, и только хотел было потребовать штраф за превышение скорости, как вдруг неожиданная мысль осенила его. Ведь сидящий рядом с водителем и мирно посапывающий мужчина был очень похож на Петра Андреевича Бородина с фотографии.

– Отпусти, дружище, товарищ лейтенант, - просил водитель.
– Права только не отбирай. Держи вот, по-братски.
– Он протянул Орлову пятьсот

рублей.
– И мы поедем домой. Со свадьбы, понимаешь, едем...

Хотел было Юрий Орлов тихо-мирно взять пятьсот рублей и сунуть себе в карман, но вдруг совершенно неожиданно для самого себя сказал:

– Вы тоже выйдите из машины.

– Кто он? Да он пьян, товарищ лейтенант, - по-прежнему продолжая улыбаться водитель, и улыбка становилась все более напряженной и зловещей.
– Пускай себе спит, брось, братан.

– Выйдите из машины, - громко и требовательно сказал Орлов.

– Вы мне?
– сонным голосом проговорил пассажир. От него совершенно не пахло спиртным.

– Вам.

– Не надо, братан, брось, - голос водителя, стоявшего рядом с Орловым становился все более елейным и все более угрожающим.
– Мы поедем, не надо... Да я мало дал, наверное, на вот вам еще, товарищ лейтенант, вот вам тысячу, нет - две, и мы поедем. Нас дома жены ждут, волнуются, и вас, наверное, тоже...

Вспомнил было лейтенант Орлов о своей жене, лежащей с маленьким Мишей в роддоме. Но что-то мешало ему завершить это дело так, как предлагал водитель "Жигуленка", какая-то упрямая сила двигала им чуть ли не против его воли. Он не хотел никому уступать, никаким елейно-угрожающим уговорам, он понимал, что именно в том, чтобы не упустить этих людей и заключается в данную минуту его офицерский и вообще мужской долг.

– Я вам повторяю, выйдите из машины, покажите ваши документы, - сказал ещё раз Юрий Орлов, и рука его медленно потянулась к кобуре.

– Не надо, товарищ лейтенант, - все ещё продолжал увещевать седой водитель.

– А почему это не надо?!
– вдруг подал голос и пассажир, мгновенно уловив движение руки лейтенанта, и стал быстро вылезать из машины.
– Он думает, что у нас что-то не в порядке. Так нет, я выйду и покажу документы... Все у нас в порядке, да вот и документы.
– При этих словах он молниеносно выхватил из внутреннего кармана куртки пистолет и выстрелил Юрию в лицо. Все было кончено мигом.

– Обалдел?!
– ахнул Хряк.
– Да я бы с ним договорился.

– Нет. Не договорился бы. Он все понял, он меня узнал, ведь в розыске я. Нам бы крышка. Поехали отсюда. И больше нигде не останавливайся. А не можешь, я сам сяду за руль. Сейчас нам бы свернуть куда-нибудь, по трассе ехать нельзя, опасно. Надо исчезать, понял, дружище, напряги мозги, куда нам деться. И не бойся ничего, дело темное, ночное, никто ничего не видел...

– Ничего я не боюсь!
– разозлился вдруг Хряк.
– Только не надо было этого делать, поторопился ты.

– Через минуту он бы передал по рации, что обнаружил Бородина, и началась бы облава. Так что, все по уму, и все вовремя. Давай-ка, прихватим его волыну.

– Вольтанулся? На кой хрен нам она?

– Тут ты прав, оставим... Едем...

...Умчался бежевый "Жигуленок" в ночную тьму, и действительно, вскоре свернул куда-то и исчез во тьме, словно призрак, сеющий смерть. А лейтенант ГАИ Юрий Орлов остался лежать на Киевском шоссе с простреленной головой и окровавленным лицом, так никогда и не увидев своего первенца Мишеньку. И не придет он встречать из роддома свою Верочку с букетом цветов, который он уже сегодня успел заранее купить, и который стоял в большой красивой вазе на новеньком буфете в новенькой двухкомнатной квартире в Солнцево. Придут за Верочкой друзья Орлова, отвезут её с крохотным сынишкой домой, и только там, переминаясь с ноги на ногу и запинаясь, сообщат они о том, что лейтенант ГАИ Юрий Орлов погиб смертью храбрых от пули неизвестного бандита. И закричит при этих словах Верочка так, что никогда не забудут друзья Юрия этого душераздирающего крика, и до конца жизни будет им сниться по ночам этот крик отчаяния и безнадежности...

3.

Домик в Подмосковье неподалеку от Одинцова, который снимал уже третий год Дима Рыщинский по кличке Хряк, разительно отличался от подмосковного домика Коленьки, вызывающего тоску и уныние. Этот домишка, хоть и маленький, был крепок, свежевыкрашен суриком с олифой, перекрыт новенькой железной крышей. Все в нем было ладненько - и крылечко, и ставенки, и маленький палисадничек, в котором до холодов цвели хризантемы и флоксы. Около домика был железный аккуратненький гараж, в котором ещё недавно стояла бежевая "шестерка" Хряка. Теперь же машины больше не было. Хряк из-за известных обстоятельств вынужден был по жуткой дешевке сбыть машину с рук, да и то только потому что крупно повезло, и он вспомнил, что в одном поселочке по Киевскому

шоссе недалеко от кольцевой, есть человек, в любое время скупающий мазаные машины. К нему-то они и свернули после инцидента. Так что теперь он остался безлошадным, и надо было покупать новую машину. А без машины он никак не мог. До появления на горизонте незваного гостя Ворона Хряк тихо и мирно работал бомбилой на своей "шестерке" в аэропорту Домодедово. Зарабатывал он хорошо, ему вполне хватало, он снимал этот аккуратный домик, а в перспективе хотел перевезти туда свою бывшую жену Ларису, с которой начинал вновь сходиться, и восемнадцатилетнего сына Павлика. Хряку было сорок девять лет, прошлое его было бурно и смачно. В его послужном списке были квартирные кражи, разбои, грабежи, долгие годы за решеткой. С годами он устал от этой жизни. Освободившись четыре года назад, он осел в Подмосковье, купил машину и стал заниматься частным извозом. Со временем стал в ряды домодедовских бомбил, и дело это ему очень даже пришлось по душе. Человек он был практичный и резонный, и без нужды рисковать не любил. Но самым большим риском было отказывать в помощи старым друзьям типа Ворона, такие как он умели "отблагодарить" за отказ. И когда его просили о содействии, он никогда не отказывал, спокойно делал то, о чем его просили. Порой, правда, на его машине творились крутейшие дела, а потом его веселые друзья исчезали кто куда, кто обратно к хозяину, кто на гастроли по Союзу, а кто и в лучший мир, а Димочка продолжал бомбить в аэропорту до следующего визита. Ему везло, и он как бы оставался "в законе" и для властей, и для блатных. Транспорт для гастролеров ох, как был нужен, особенно с таким классным водилой, как он, и ему как бы прощали его "честную" трудовую жизнь.

Дима обожал автомобиль, знал его до тонкостей, любил быструю езду. Но помощь друзьям считал делом святым, какое бы мнение он не имел о том, что его просят делать. Особенно не понравилось ему появление Ворона, человека неуемного и азартного, о существовании которого он уже успел забыть. Они, в принципе, были совершенно разными людьми. Ворон был преступником по призванию, по вдохновению, он бросил нормальную цивильную жизнь, о которой никто ничего не знал, ради того, чтобы броситься в этот заманчивый и страшный омут, мир шальных денег и постоянного риска - риска в любой день, в любую минуту быть убитым или на долгие годы сесть на нары. Хряк уже успел понять, что риск, постоянная игра с жизнью и смертью, изобретение жестоких кровавых авантюр значило для Ворона гораздо больше, чем сами деньги, якобы ради которых все это делалось.

Сам же Хряк был дитя войны, рано остался без родителей, беспризорничал, воровал - так жизнь его и пошла по этой дорожке. С детства вынужден был уметь постоять за себя, драться в кровь, прокормиться в любой, казалось бы, безвыходной ситуации. С детства был обучен не предавать друзей, помогать друзьям, о чем бы они не попросили, не задавать лишних вопросов и не отвечать на них.

А самому теперь хотелось уже тишины и покоя, хотелось семьи, и не просто семьи, а той самой, единственной. Он любил свою бывшую жену Ларису, с которой развелся пятнадцать лет назад. Они теперь общались все чаще и чаще, и в последнее время стали поговаривать о том, чтобы снова узаконить свои отношения. И тут появился Ворон. Появился как снег на голову и, разумеется, с новыми безумными идеями. Одна из них, правда, была довольно резонной - потрясти бывшего завмага Мырдина, с которым Ворона связывала давняя совместная деятельность. Ну эту идею Ворон решил отложить на потом, а сначала непонятно зачем ему понадобилось терроризировать семью Аркадия Корнилова, дипломата, недавно вернувшегося из Франции. Зачем ему это было нужно, Хряк так толком и не понял, ему была обещана весьма круглая сумма за содействие, и он согласился. Но аппетит Ворона разгорался, и он решил с помощью Хряка убить Корнилова. На это Хряк ответил категорическим отказом таких вещей он никогда не делал. И все же Ворон сумел уломать его. Во-первых, он обещал ему такую сумму, которая обеспечила бы его на долгие годы, а это было очень кстати для Хряка, желавшего восстановить семью, обеспечить своего Павлика, а во-вторых, и это главное, убедил Хряка, что Аркадий - отъявленный негодяй, в свое время убивший его двоюродного брата и не ответивший за это, и когда они гнили на нарах, наслаждавшийся сытой жизнью за рубежом с красавицей-женой. Убеждать Ворон умел, и Хряк поддался на его уговоры. Но вместе с Аркадием погибла его жена Маша - этого он уж совсем не хотел, и не решился отказаться в последний момент. Теперь дело было за Вороном - он должен был рассчитаться с Хряком за все его услуги. Но тут произошло нечто из ряда вон выходящее. То, что учинил Ворон на Киевском шоссе, это было вне понимания Хряка. Хотя в той ситуации Ворон поступил довольно логично, все произошедшее было очень скверно. Впутался Хряк с Вороном в неприятную историю - это он понимал очень хорошо. И делать теперь было нечего - только ждать обещанных денег.