Тайны подмосковных лесов

Рокотов Сергей

– А моего согласия на это не следовало бы спросить?
– побагровела от гнева Катя, совсем забыв в эту минуту подробности своего похищения и все свои страхи.

– Так я же вас и спрашиваю, Катенька, - взмахнул рукой Ворон.
– Я же именно это и делаю. А если вы не надеетесь на этого водителя, который так безобразно вел себя по дороге сюда, так я вас сам отвезу домой, когда вам здесь надоест. Я хорошо вожу машину и напиваться здесь не собираюсь. Я практически совсем не пью, только вот бокал легкого вина за наше с вами знакомство.

Он разлил

вино по хрустальным бокалам и поднял свой бокал.

– Катюша, первый тост за вас, очаровательную гостью в этом доме. За наше с вами знакомство, за вашу улыбку и хорошее настроение. Давайте выпьем!

Катя инстинктивно подняла бокал и, не чокаясь с собеседником, выпила его залпом. Ей захотелось снять это жуткое напряжение, которое, несмотря на вежливость собеседника, постоянно нарастало, сменяясь порой каким-то равнодушием и безразличием, что, впрочем, было ещё хуже. Ворон пригубил вина и поставил бокал на стол.

– А теперь. Пожалуйста, расскажите, Петр Андреевич, что с моими родителями? Что-то такое ваш товарищ мне по дороге сказал странное, будьте, мол, мужественны... Что это значит?

От досады Ворон закусил губу и схватился за дужку очков, словно желая их снять, но вовремя остановился. В его жестах снова появилось нечто грозное, зловещее.

– Да он же пьян, Катенька, разве вы не заметили? У него просто белая горячка, вот и несет черт знает что. Все нормально, все будет нормально...

– Хорошо. Если нормально, Петр Андреевич, то разрешите мне позвонить родителям и сообщить им, что я у вас в гостях, - предложила Катя.

На губах Ворона опять появилась улыбка. "Почему он все время в очках с такими темными стеклами?" - подумала Катя.
– "Совершенно не видно его глаз."

– Да, разумеется, разумеется, покушайте вот только. Вы же с дороги, устали. Куда спешить? Покушаете и позвоните. Ну...
– Он стал пододвигать ей стоящие на столике яства.

– Извините, Петр Андреевич, но я хочу ясности. Я хочу позвонить, убедиться, что с ними все нормально, а потом мы бы с вами и покушали. Разрешите позвонить, - настаивала на своем Катя.

– Ох, Катенька, Катенька, девочка вы моя, - вздохнул Ворон, встал и начал ходить по комнате.
– Не надо вам туда звонить. К сожалению, мой бестактный товарищ сказал вам правду. Именно для того вас сюда и привезли, чтобы слегка смягчить тот удар, который преподнесла вам жизнь, чтобы именно я, старый знакомый ваших родителей, сообщил вам скорбную весть.

– Что?! Какой удар? Какую скорбную весть?! Что все это значит?!
– До Кати начал, наконец, доходить весь ужас происходящего.
– Говорите, наконец, что с ними?!

– Катя, все мы ходим под Богом. Я должен вам сообщить, что произошло трагическое событие. Будьте мужественны, моя дорогая. Вчера в полдень ваши родители погибли в автокатастрофе. Крепитесь, девочка моя.
– Откуда Ворон набрался таких красивых слов, он и сам себе объяснить бы не смог, наверное, из классической литературы, которую читал в молодости. В нем погиб прекрасный актер, он

произносил такие высокие слова, что чуть сам не плакал от умиления. Очень бы в это момент подивились на него некоторые люди и отдали бы должное его перевоплощения.

– Вы говорите неправду!
– заплакала Катя, кусая от отчаяния пальцы. Этого не может быть! Дайте мне телефон! Вы все лжете, вы нарочно мучаете меня! Зачем вам это?!

– Возьмите телефон, - предложил спокойным голосом Ворон и протянул ей телефонный аппарат.

Катя дрожащими пальцами набрала свой номер телефона. Подошла бабушка.

– Бабушка! Бабушка!
– кричала в трубку Катя.
– Что случилось? Что с мамой и папой?

– Катенька, Катенька, - плакала на том конце провода бабушка.
– У нас такое несчастье! Где ты?! С тобой-то все в порядке? Машенька, моя Машенька, дочка моя...
– Она захлебывалась слезами и не могла говорить.
– Господи, за что мне все это?! Господи!!! Катюша, где ты? Откуда... ты? Приезжай, приезжай, тут дядя Леня и тетя Вера, приезжай скорее...

– Я приеду, бабушка, приеду скоро.
– Катя сразу не могла оценить страшную суть происшедшего.
– Я жива-здорова, не беспокойся. Скоро буду.

– Катенька, Катенька, подожди...
– Бабушка хотела сказать ещё что-то, но Катя уже положила трубку.

Она долго сидела с остекленевшим взором и глядела в одну точку.

– Дорогая Катюша, - произнес, наконец, Ворон.
– Примите мои глубочайшие соболезнования. Такое несчастье! Маша и Аркадий, такие замечательные люди, такие красивые, талантливые... Какая потеря! Давайте, помянем их добрым словом.

Он налил ей ещё вина.

– Давайте помянем ваших родителей и моих давних друзей Машу и Аркадия. Царство им небесное. Пусть земля будет им пухом.
– Ворон протянул Кате бокал вина и поднял свой.

– Давайте, - тихо произнесла Катя.
– Спасибо вам за теплые слова. А потом, пожалуйста, отвезите меня домой.

– Ну, разберемся, разберемся, выпейте, пожалуйста. Может быть, вам станет легче.

Катя взяла бокал и выпила его содержимое. Потом долго сидела и думала, слезы текли по её щекам. И вдруг почувствовала, что ей страшно хочется спать. Руки и ноги стали словно ватные, веки начали слипаться, она откинулась на спинку кресла и только усилием воли взяла себя в руки.

– Все, Петр Андреевич, - еле шевеля губами, произнесла она.
– Отвезите меня теперь домой, там бабушка волнуется, там наши родственники. Я должна быть дома в такую минуту.

– Не беспокойтесь, Катенька. Я все сделаю, как надо. Все будет, как вы скажете. Сейчас подождите меня, я только отдам кое-какие распоряжения. Закусите пока, вам совершенно необходимо набраться сил в такую тяжелую минуту.

Ворон встал и вышел из комнаты, а Катя сидела, не шевелясь. Мысли путались в её голове, с ней происходило нечто странное. "Мамы больше нет, папы больше нет, я была в Ленинграде, Андрей остался там, в темноте, а я здесь... Что я здесь делаю? Зачем я здесь?..."