Тайны Сент-Ривера
Шрифт:
Я рассказала Эли Франку все, что узнала в Сент-Ривере, по ходу мы еще раз расставили факты в том порядке, в который мы их уже однажды уложили. Теперь в эту череду пришлось включить еще одно убийство. Прослушанная нами запись со значительной степенью вероятности указывала на то, что этот Сэм совершил, кроме убийства Сары Гофман, как минимум, еще и покушение на Саймона Корби.
Эли Франк сообщил нам, что возможно завтра врачи разрешат навестить Корби в больнице. Из реанимации его уже перевели в палату интенсивной терапии. Палата находится под охраной и под постоянным наблюдением. Уход осуществляется постоянным составом врачей и медсестер. Кроме
– Знаете, о чем я подумал, – вдруг заявил Эли Франк, – может, вы, Мэриэл, его завтра навестите? Вы не работаете в полиции, кроме того, на вас ему просто будет приятнее смотреть. Да и эту вашу психологическую теорию, может, рассказали бы ему, вдруг это поможет ему вспомнить имя человека, который с удовольствием нашел бы тот самый повод, о котором говорила ваша знакомая, забыл ее имя
– Камила Фортье, – подсказала я, – с удовольствием поговорю с господином Корби, если ни у кого не будет против этого никаких возражений.
Возражений ни у кого не оказалось. Решили, что завтра с утра я отправлюсь в больницу, Дэвид меня подвезет. После этого я сама себе придумала еще один визит. Возможно, он будет и бесполезным, но никогда ничего нельзя утверждать наверняка. Я предположила, что неплохо бы встретиться с тем полицейским, который когда-то приютил на несколько лет Сару Гофман, ведь она даже носила его фамилию. Комиссар Катлер обещал с утра заняться его поисками, связавшись с кадровым отделом центрального полицейского управления.
После этого Дэвид подвез меня к дому моей клиентки. Он пытался уговорить меня ехать в гостиницу, время для визита действительно было не очень удобное, но я чувствовала, что мне необходимо быть здесь.
Некриминальные проблемы Софии Робинс
Как только Сонечка открыла мне дверь, она сразу жестом показала, что мне следует стараться не производить лишнего шума. Сама она тоже говорила очень тихо. Я отказалась не только от позднего ужина, но и от чая. Соня заглянула в свою спальню, а затем мы с ней тихонько проскользнули во вторую спальню, которую в свой прошлый визит занимала ночью я. Из всего этого я сделала вывод, что в Сонечкиной комнате спит кто-то, кого она не хотела бы разбудить. Я была абсолютно права. Когда мы закрыли за собой дверь, моя клиентка мне все объяснила.
– Ион попросил меня на пару дней приютить его дочь. Она приехала к нему еще позавчера. С тех пор, как бывшая жена Иона вышла вторично замуж, девочке было, очевидно, очень неуютно в этой новой семье. Она и раньше с удовольствием переехала бы к отцу, но судебный процесс выиграл адвокат ее матери, а право голоса у нее появилось только тогда, когда ей исполнилось 10 лет, это было как раз позавчера. Она оставила своей матери письмо и сбежала к отцу. А у Иона срочное дело в Сент-Ривере, вот он и попросил меня присмотреть за дочкой в его отсутствие. Мне нетрудно, она очень хорошая девочка, послушная, ласковая, – Сонечка улыбнулась, но я заметила, что улыбка ее была невеселой.
Я была абсолютно уверена сейчас, как минимум в двух вещах: во-первых, у моей клиентки неприятности, причем не связанные с криминальной историей, ради которой она меня наняла, во-вторых, проблемы Боула тут абсолютно не причем, даже наоборот, они помогают ей держать в относительно нормальной форме свою нервную систему.
– Послушай, – я взяла Сонечку за плечи и развернула лицом к себе, она послушно посмотрела мне в глаза, – ты можешь ничего
– Как грустно, – Сонечка вдруг улыбнулась, – да ничего страшного не произошло, кроме того, что Алекс разорвал наши отношения. Я просто осталась брошенной невестой.
– О чем-то таком мне и думалось. Извини, можешь не отвечать, если не хочешь, он это как-то объяснил?
– Ужасно банально, он встретил другую женщину, именно ее он полюбил по-настоящему, а я ему просто нравилась.
– А ты? Ты его любишь? По-настоящему?
– Ну, откуда мне знать? Я так привыкла, что он у меня есть, я привыкла к его письмам, к редким визитам, бессмысленным подаркам, в общем, ко всему тому, что называлось просто Алекс. А теперь его нет, образовалась пустота, в которую меня словно затягивает, и мне это очень неприятно.
– Каждая женщина хотя бы раз в жизни проходит через это. Знаешь, предлагаю тебе прямо сейчас в этой комнате, сидя вот в этом кресле рассказать мне о вашем с Алексом романе все: от знакомства до последнего разговора. В результате: либо тебе станет легче, либо наступит кризис и после него все равно станет легче.
– Ну, если тебе не жалко времени, которое ты могла бы провести с большей пользой…
– Не жалко.
– Тогда слушай. Познакомились мы три года назад. Через Интернет. Нет, не через сайт знакомств. Просто он дал объявление, что ему нужен график, который за разумную плату поможет оформить ему курсовую работу. Я согласилась на его условия. Мы встретились, а потом он стал за мной ухаживать, кажется, так называется этот процесс. Время от времени он приглашал меня то в театр, то на концерт, то на вечеринку к друзьям. Поздравлял на праздники, и на дни рождения, ну это было всего дважды. Познакомился с моими родителями. Регулярно вел со мной переписку по электронной почте. Полгода назад сделал мне предложение, ну а неделю назад написал мне обстоятельное письмо, в котором обосновал свое желание связать судьбу с другой женщиной.
– Как часто при этом он ты выполняла для него графические работы?
– Было дело, – усмехнулась Сонечка, – хочешь сказать, что мой милый Алекс новый вид брачного афериста?
– Ну, заметь, это сказала не я.
Мы посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались, правда, при этом старались не слишком шуметь, чтобы не разбудить ребенка.
Портрет завистника
Не смотря на то, что спать мы легли довольно поздно, утром я чувствовала себя бодро. Дэвид заехал за мной, как ни странно, вовремя и я оказалась в больнице именно в то время, которое было назначено лечащим врачом Саймона Корби.
Я, конечно, понимала, что Саймон не позволит себе принимать женщину, не постаравшись избавиться от признаков, которые отличают пациентов больниц от здоровых людей, но ему все равно удалось меня удивить. Он был тщательно выбрит, причесан. Пижама смотрелась на нем как вечерний костюм. Ему не разрешили приветствовать меня стоя, но он скорее сидел, чем лежал, и ему даже удалось изобразить нечто вполне напоминающее изящный поклон.
– Безумно рад вам, милая Мэриэл, надеюсь, вы не заставите меня называть вас госпожой Адамс? – начал наш разговор Саймон, едва я перешагнула порог его палаты.