Тайны советской репатриации
Шрифт:
Координационный Комитет 28–30 мая 1947 г. по предложению генерала Робертсона заявил, что в соответствии с решением СМИД управление лагерями перемещённых лиц должно входить в обязанности командующих зонами. И только вопросы перемещения немецкого населения в Германию передаются в ведение Директората. По сути, Директорат был лишён возможности обсуждать вопросы репатриации советских граждан, так как Координационный комитет признал, что это является компетенцией командующих зонами.
Начиная со второй половины 1946 г. союзники всеми силами тормозили репатриацию, а с 1947 г. вообще отказались от выполнения всяких соглашений в отношении репатриации перемещённых лиц и обсуждения каких-либо вопросов, связанных с этим. Кроме того, они приняли все
Представляется важным отметить, что если в 1945–1946 гг. с союзниками можно было ещё достигнуть согласия по некоторым вопросам четырёхстороннего соглашения и все принципиальные вопросы решались в органах Контрольного Совета, то с 1947 г. и особенно после решения московской сессии СМИД союзники стали на путь передачи разрешения всех вопросов командующим зонами, а не Контрольному совету и его органам. Особенно сильно отразилось на работе Директората создание «Бизоний»[74]. Если до этого по ряду вопросов британская делегация не соглашалась с американской, то после объединения зон она стала послушно следовать за американской делегацией, которая заняла главенствующую и диктаторскую позицию, подчинив себе британскую и французскую делегации.
Таким образом, международные и межсоюзнические организации сыграли определённую роль в репатриации беженцев и перемещённых лиц на родину, в том числе и граждан Советского Союза. Особо надо сказать об Организации Объединённых Наций, которая в течение 1946–1947 гг. неоднократно затрагивала проблему репатриации беженцев и перемещённых лиц в ходе дискуссий на 1 и II сессиях Генеральной Ассамблеи ООН, в Комитете ООН по делам беженцев и перемещённых лиц, в Социальном и Экономическом совете ООН. К сожалению, многие важные решения, принятые в рамках ООН по вопросу о беженцах и перемещённых лицах, оставались на бумаге, а нежелание участников встреч идти на определённые уступки приводило к конфронтации сторон, порождало взаимное недоверие, затягивало процесс репатриации.
Мы уже отмечали, что с началом холодной войны ситуация с репатриацией советских граждан обострилась. Налицо было саботирование достигнутых договорённостей союзниками. В 1946–1952 гг. англо-американские и французские власти создавали искусственные препятствия в работе советских репатриационных миссий, использовали все возможные формы давления на советских граждан с целью не допустить их возвращения в Советский Союз. В сборных лагерях была предоставлена свобода действий различным антисоветским комитетам и организациям.
Несмотря на все меры, советскому руководству не удалось не допустить образования «второй волны» эмиграции. Международные организации по делам беженцев и перемещённых лиц, которые действовали под эгидой Организации Объединённых Наций, в своей деятельности принципиально исходили из «Декларации прав человека» и фундаментальной демократической аксиомы: репатриация — лишь одна из законных возможностей, имевшихся у Ди Пи. Двумя другими должны быть интеграция в немецкую экономику и эмиграция — переселение в другие страны. Результатом их деятельности стало 451 561 человек из числа советских граждан, которые, по данным Управления Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, на 1 января 1952 г. всё ещё находились за границей, составив так называемую вторую волну эмиграции из невозвращенцев.
По отношению к Советскому Союзу и его гражданам у союзников во многих случаях проявлялся недружелюбный и нелояльный подход.
РЕПАТРИАЦИЯ СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН, ОСВОБОЖДЁННЫХ ЧАСТЯМИ КРАСНОЙ АРМИИ
В апреле 1944 г. войска Красной Армии, успешно наступая по всему фронту, вышли на государственную границу СССР на протяжении более 400 километров, освободив при этом более 3/4 оккупированной советской земли. К ноябрю этого же года вся территория Советского Союза, подвергшаяся временной оккупации, была полностью очищена от немецко-фашистских захватчиков.
14 января 1945 г. войска 1-го Белорусского фронта начали наступление и, прорвав оборону противника на левом берегу реки Висла, южнее Варшавы, разгромили немцев, выйдя в марте на реку Одер. В течение апреля — мая 1945 г. была проведена завершающая операция по разгрому гитлеровской Германии. 2 мая пал Берлин, а 9 мая 1945 г. остатки разбитой немецкой армии капитулировали.
В процессе своего наступления войска Красной Армии освободили миллионы советских людей, угнанных в рабство. К сожалению, информация об освобождённых представлялась соответствующими органами[75] не строго по единой схеме, и с точки зрения статистической науки её нельзя считать безукоризненной.
Так, в ряде сводок отсутствует деление выявленных и учтенных советских репатриантов на гражданских лиц и бывших военнопленных. Однако, несмотря на этот недостаток, сводки всё же дают картину хода репатриации советских граждан, освобождённых войсками Красной Армии.
По официальным данным, фигурирующим в документах Госплана СССР и Генерального штаба Красной Армии, во власти фашистской Германии и её союзников оказалось 10 181 356 советских граждан, из них угнанных на немецкую каторгу — 5 622 336 мирных жителей[76] и 4 559 000 советских солдат и офицеров оказались в плену{214}. Всего же было учтено для репатриации на Родину 5 675 544 человека из числа советских граждан, освобождённых Красной Армией и войсками союзников, из них 2 016 480 человек бывших военнослужащих, оказавшихся в плену у противника, и 3 659 064 — гражданские лица{215}.
Разница между численностью освобождённых и учтённых для репатриации и количеством угнанных на каторгу и пленных составляет 4 505 812 человек. Если из этого количества вычесть 451 561 советского гражданина — невозвращенца{216}, то остальных, т.е. 4 054 251 человека, есть основание считать погибшими. Следовательно, в плену и на каторжных работах в фашистской Германии и в концлагерях погибло 39,8% советских граждан. В достоверности этого числа погибших, на взгляд автора, нет никаких оснований сомневаться, поскольку смертность среди советских узников фашизма была огромной. В некоторых зонах фашистской Германии от истязаний, расстрелов, ужасных жилищных условий и голода умирало до 40%. Особенно высокой смертность была среди военнопленных. Так, в уцелевшей в г. Майнингене (на юго-западе советской оккупационной зоны) картотеке главнокомандования вермахта на советских военнопленных указано, что на 1 января 1945 г. в концлагерях числилось 930 287 человек в живых и 485 тысяч умерших, что составило 34,3% к общему числу{217}. И это только в одном из концлагерей на территории Германии.