Тайны советской репатриации
Шрифт:
Из указанного количества иностранцев 1 021 455 граждан было отправлено на родину уже к концу 1946 г. Оставшаяся же часть освобождённых, в основном японцы, репатриирована в течение 1947–1953 гг. Уважение и гуманность в ходе репатриации были проявлены к бывшим военнопленным из армий наших союзников. СССР выполнил свой союзнический долг и взятые на себя международные обязательства, возвратив на родину в течение 1945–1946 гг. практически всех военнослужащих США, Англии и Франции.
РЕПАТРИАЦИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ НЕМЕЦКОЙ АРМИИ И АРМИЙ ЕЁ СОЮЗНИКОВ И ИНТЕРНИРОВАННЫХ ЛИЦ
В связи с окончанием боевых действий и перестройкой
Советский Союз хотя и не подписал Женевскую конвенцию о содержании военнопленных от 27 июля 1929 г., своё отношение к военнопленным он регламентировал рядом директивных материалов и нормативных актов[225]. К таковым, в частности, можно отнести «Положение о военнопленных», утверждённое Постановлением СНК СССР за № 1798–800с от 1 июля 1941 г. и вполне отвечавшее гуманным принципам Гаагской, а по некоторым позициям и Женевской конвенции о содержании военнопленных. В соответствии с Постановлением всем пленным гарантировалось сохранение жизни и здоровья, давалось право переписываться с близкими, беспошлинно получать с родины и из нейтральных стран посылки. Не возбранялось ношение форменной одежды, знаков различия и боевых наград. На привлечённых к работам в народном хозяйстве распространялось действующее в СССР законодательство об охране труда.
Вместе с тем некоторые весьма существенные моменты в жизни обитателей лагерей «Положение о военнопленных» не регламентировало либо трактовало их иначе, чем было предусмотрено международными соглашениями. Отсутствовал, например, запрет на размещение военнопленных в районах с неблагоприятным климатом, не оговаривалось выделение защитника обвиняемому, смертный приговор мог приводиться в исполнение без оповещения об этом державы-покровительницы и т.п.{531}
Основным требованиям «Положения о военнопленных» отвечали первые приказы, директивы и инструкции, предназначавшиеся для администрации лагерей, конвойных войск, тыловых служб РККА, а именно «Временная инструкция о конвоировании военнопленных из приёмных пунктов в лагеря-распределители» от 4 июля 1941 г., директива «О медицинском обслуживании военнопленных в войсковом и армейском районах» от 20 июля 1941 г., Инструкция Управления НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных о порядке учёта военнопленных в лагерях НКВД от 7 августа 1941 г., Инструкция о порядке содержания военнопленных в лагерях НКВД от 13 августа 1941 г. и др.
Что касается официальных данных о количестве военнослужащих вражеских армий, взятых в плен Красной Армией за период Великой Отечественной войны, то здесь нет однозначной цифры.
По данным Генерального штаба Красной Армии, к 7 июня 1945 г. их количество достигало 3 849 526 человек. Совинформбюро в своей сводке на это же время давало цифру 3 777 290 человек. По обобщённым же данным НКВД СССР, число военнопленных противостоявших СССР западных армий за период Великой Отечественной войны составило 3 023 825 человек{532}.
Как видим, расхождение между данными Совинформбюро и данными НКВД СССР[226] составляет 753 465 человек. На наш взгляд, это ставит под сомнение правдивость сообщений Совинформбюро и сведений Генштаба РККА о количестве военнослужащих вражеских армий, взятых в плен советскими войсками за период с июля 1941 г. по июнь 1945 г. По всей видимости, цифры давались с пропагандистской целью — преувеличить успехи Красной Армии.
Расхождение в цифрах можно объяснить и по-другому: более 750 тыс. военнопленных не были взяты на учёт органами НКВД, так как погибли при конвоировании на армейские приёмные пункты, при транспортировке в тыл или умерли в стационарных лагерях и спецгоспиталях, но их смерть не нашла отражения в центральной картотеке.
Наибольшее количество немецких военнопленных, находившихся в СССР, составляли солдаты и офицеры вермахта. По подсчетам зарубежных исследователей, в Советском Союзе их оказалось свыше 3 млн. человек, из которых 1,15 млн. солдат и офицеров внесены в скорбный список безвозвратных потерь[227]. По данным МВД СССР, на которые неоднократно ссылается в своих публикациях В.П. Галицкий, всего
Конечно, данные западногерманского историка Курта Бёме о числе погибших в русском плену немецких солдат и офицеров — более 1 млн. человек — явно завышены, однако есть веские основания и доводы полагать, что во фронтовых приёмных пунктах, на пути следования в тыл, в лагерях и спецгоспиталях скончалось отнюдь не 356 687 немцев, а гораздо больше. К тому же нет уверенности и в том, что все военнопленные попали в отчёты руководителей НКВД — МВД. Да и число погибших солдат и офицеров вермахта от рук красноармейцев и партизан, испытывавших ненависть к врагу, остаётся вне учёта. Одним словом, вопрос об умерших в советском плену немецких военнослужащих — это тема отдельного исследования, которое потребует кропотливой работы в архивах самых различных ведомств.
Однако в советском плену находилось немало и подданных других государств. Из официальных источников известно, что с июня 1941 г. по июнь 1945 г. было взято в плен 526 604 человека из числа венгерских военнослужащих{534}, более 200 000 итальянцев{535}, 156 681 австриец, 187 367 румын, 21 830 югославов и десятки тысяч военнослужащих других национальностей{536}. Кроме того, в войне с Японией было взято в плен 609 448 военнослужащих Квантунской армии{537}.
Как известно, союзники по Второй мировой войне ещё до поражения Германии приняли решение о наказании главных военных преступников и привлечении к ответственности активных членов фашистских партий и их военизированных организаций. Однако вопрос о дальнейшей судьбе сотен тысяч солдат и офицеров вермахта и союзных Германии армий, которые к моменту капитуляции оказались в плену трёх союзных держав, повис в воздухе. Впрочем, на Тегеранской конференции[228] И.В. Сталин проговорился, что намерен в течение нескольких лет держать на восстановительных работах по меньшей мере 4 млн. немцев. Тогда же советский лидер произнёс зловещую фразу о необходимости расстрелять костяк германской армии — офицерский корпус численностью 50 тыс. человек. И лишь негативная реакция У. Черчилля на это заявление вынудила Сталина назвать свои слова неудачной шуткой{538}.
На Ялтинской конференции И.В. Сталин дал понять, что отказываться от использования принудительного труда не будет, но в целом к обсуждению этой проблемы «Советское правительство ещё не готово»{539}. Вместе с тем в те дни первые эшелоны с немецкими мужчинами и женщинами, подданными Венгрии, Румынии, Югославии и Болгарии, уже катили на восток[229].
Подписанная союзниками 5 июня 1945 г. «Декларация о поражении Германии» устраивала советскую сторону. Второй пункт 2-й статьи этого документа, вопреки Женевской конвенции, предоставлял право главнокомандующему вооружёнными силами соответствующего союзного государства единолично решать вопрос, кого надо считать военнопленными{540}. Позиция И.В. Сталина на этот счёт была предельно жёсткой: все трудоспособные немцы должны быть доставлены в тыловые лагеря Советского Союза, где им предстояло возмещать нанесённый стране материальный ущерб.
Надежды военнопленных немцев на то, что об их репатриации речь пойдёт на одном из ближайших форумов победителей, не оправдались. Потсдамская конференция 1945 г. не обозначила даже приблизительных сроков возвращения немецких военнопленных на родину. Похоже, сбывались предсказания нацистского министра пропаганды Геббельса о долгих годах предстоящего плена в России в случае военного поражения Германии.
В то же время, в отличие от репатриации военнопленных немецкой армии, возвращение пленных союзных ей армий осуществлялось советской стороной довольно быстрыми темпами и в сжатые сроки. На завершающем этапе войны из армейских приёмных пунктов и фронтовых лагерей было освобождено без направления в тыловые районы страны около 615 тысяч вражеских солдат{541}. Это были румыны, венгры, словаки, чехи, рядовые и унтер-офицеры других национальностей и даже немцы, главным образом рядовые фольксштурма — калеки, старики, подростки из «Гитлерюгенда». Лишь соображениями гуманности эту санкционированную приказом наркома внутренних дел № 00135 от 18 апреля 1945 г. инициативу объяснять не стоит. Армейские приёмные пункты и фронтовые лагеря уже тогда не справлялись с огромным количеством прибывших военнопленных[230].