Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению»
Шрифт:
Сотни тысяч не могли появиться на свет патологическими садистами. Совсем недавно они были обыкновенными, трудолюбивыми немецкими рабочими, крестьянами, бюргерами, мирными гражданскими специалистами.
Как показали допросы после войны бывших сотрудников и охранников лагерей смерти, никто из них не испытывал по отношению к жертвам ни ненависти, ни сожаления. Они работали так же спокойно и деловито, как крестьяне пропалывают огородные грядки от сорняков. Потому что нацистская пропаганда сумела и успела вбить в их головы, что если, к примеру, славяне были «унтерменшами» («недочеловеками»), то
Председатель высшего партийного суда НСДАП, рейхслейтер и обергруппенфюрер СС Вальтер Бух (близкий друг Адольфа Гитлера и тесть Мартина Бормана) высказался в этой связи предельно сжато и выразительно: «Еврей – не человек, а просто некое явление, носящее характер разложения».
Теперь понятно, что никто из сотен тысяч, причастных к убийствам евреев, не ощущал, не осознавал и тем более не признавал себя преступником. Их страшное дело было освящено нацистской партией, государством, фюрером и рейхсканцлером Адольфом Гитлером.
О своем принципиальном антисемитизме Гитлер открыто заявил еще в программе НСДАП – пресловутых «Двадцати пяти пунктах» и развил эту тему в своей книге «Моя борьба». Разумеется, о физическом истреблении евреев в этих документах не было и намека. Пока речь шла всего лишь об избавлении Германии и немцев от «еврейского засилья» в банковском деле, торговле, иных сферах деятельности. До Освенцима и Треблинки должно было пройти время, созреть будущие исполнители кошмарного замысла. Действительно: одно дело – малевать на витринах магазинов, принадлежащих евреям, «звезды Давида» и оскорбительные надписи и совсем другое – хладнокровно убивать малолетних детей, их родителей, бабушек и дедушек.
Необходимо сделать одно важное разъяснение, хотя для автора и малоприятное. Целые послевоенные поколения западных обывателей, особенно в США, убеждены, что чуть ли не единственным преступлением Гитлера и нацистов было «плохое обращение с евреями».
Между тем Адольф Гитлер и его клика подготовили и развязали самое страшное побоище в истории человечества – Вторую мировую войну, которая унесла жизни, по самым скромным подсчетам, около ПЯТИДЕСЯТИ ПЯТИ МИЛЛИОНОВ человек, из которых около СОРОКА ДЕВЯТИ МИЛЛИОНОВ были не евреи. Люди всех национальностей, в том числе и несколько миллионов немцев. И большая часть из них погибла не на поле брани, а в тех же концлагерях, при бомбардировках, при массовых расстрелах мирных жителей на оккупированных немцами территориях.
Именно это и было основным обвинением, предъявленным главным немецким военным преступникам на Суде Народов в Нюрнберге.
Это, конечно, нисколько не уменьшает непреходящую боль еврейского народа. Но нельзя сбрасывать со счетов, что германский нацизм нес гибель от пуль палачей, голода, холода, болезней всему человечеству. По хорошо просчитанному и продуманному плану только славянское население Советского Союза должно было быть сокращено на ТРИДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ человек. В той же Республике Беларусь каратели кроме местных евреев столь же безжалостно уничтожили каждого четвертого белоруса. Оставшиеся в живых (точнее, оставленные) должны были стать рабами новых господ – германских поселенцев, большей частью – эсэсовцев.
…Но вернемся к еврейской проблеме. Примечательна уже
1933 год. Первые несколько недель после назначения Адольфа Гитлера рейхсканцлером нацисты заняты реальным захватом власти и расправами над своими политическими противниками. Логично. Вроде бы им не до евреев. Действительно, не до евреев. Целых два месяца. Но уже 1 апреля мелькнула первая ласточка: нацисты успешно провели общегерманский бойкот магазинов и предприятий, принадлежащих евреям. Несколько десятков профессоров-евреев были изгнаны из университетов.
Ровно через неделю – 7 апреля – был введен в действие «Закон о государственной службе», иначе называемый «Арийским законом». Отныне евреям не было места на государственной службе даже в качестве курьеров.
1934 год. 15 сентября. В один день два важных события. Между собой тесно связанных.
Как часть германского национального флага официально утверждена свастика. Отныне национальный флаг – один из символов государства – стал также и символом арийской расы.
В тот же день были приняты Нюрнбергские законы о гражданстве и расе. Первый из них вводил различия между «гражданами рейха» и «лицами, принадлежащими к государству». Гражданами признавались только лица, способные документально подтвердить, что в их венах течет незамутненная немецкая кровь. Гражданам предоставлялись все права, которые еще сохранялись в Германии после прихода нацистов к власти. Евреи оставались «лицами, принадлежащими к государству», то есть бесправными.
Второй закон – «Об охране немецкой крови и немецкой чести» – запрещал не только браки между немцами и евреями, но даже внебрачную интимную близость.
На основании Нюрнбергских законов было принято множество подзаконных актов и правил, унижающих и оскорбляющих немецких евреев. Однако речи о физическом уничтожении полумиллиона человек еще не шло.
Многие евреи, прежде всего зажиточные, уже начали покидать страну. Но не свободно, а за деньги. И немалые. Еврейские предприниматели, владельцы магазинов, какой-либо недвижимости, эмигрируя, лишались большей части своего имущества. Оно безвозмездно «огосударствливалось».
Главные события стали разворачиваться в последние месяцы 1938 года. В приграничных с Польшей районах Германии издавна проживало довольно много польских евреев, в основном мелких ремесленников и торговцев. В октябре польское правительство издало постановление, по которому все польские паспорта объявлялись недействительными, если их владельцы в течение ближайших примерно трех недель не получат в них какие-то особые отметки. Германский МИД решил (возможно, не без оснований), что таким образом Польша хочет избавиться от польских евреев, проживающих в Германии.
Но решительные меры в качестве ответа полякам предпринял не МИД, а Рейнхард Гейдрих. По его приказу 17 тысяч польских евреев были арестованы, посажены в поезда и отправлены к границе. В ночь с 28 на 29 октября эсэсовцы ударами плетей заставили первую партию депортируемых, успевших взять с собой только самые необходимые вещи, перейти границу. Вначале несчастные попали под пулеметный огонь польских пограничников, когда же они, естественно, кинулись назад, то попали под огонь уже пограничников немецких.