Тайны старой аптеки
Шрифт:
Вскоре мадам Клопп разговор у стойки надоел, и она прикрикнула:
— Хватит там болтать о старике! Меня это отвлекает от чтения! Лучше сделайте мне еще чашечку кофе!
Джеймс, прищурившись, глянул на нее и подумал: «Еще кофе? О, я сделаю для вас кофе, мадам Клопп. Как удачно вышло, что вы его захотели…»
Он направился к варителю и по пути незаметно стащил с одной из полок крошечную склянку с темно-серым порошком. Обернувшись, Джеймс отметил, что все заняты своими делами, и быстро пересыпал содержимое склянки в емкость
Вскоре мадам Клопп обзавелась чашечкой кофе и шумно отпила из нее, а затем вернулась к чтению. Ждать было недолго…
Прошло около двадцати минут, и то, что средство подействовало, стало ясно, когда из ставших вдруг вялыми скрюченных пальцев выпала газета.
Лемюэль глянул наверх и, увидев, что теща опустила голову и кренится набок, воскликнул:
— Мадам, что с вами?!
Старуха дернулась и едва не упала со стула. Широко зевнув, проворчала:
— Ничего! И незачем так кричать… Просто задремала… Это из-за погоды… — Мадам Клопп снова зевнула. — Точно, в сон клонит из-за треклятого туманного шквала.
— Он еще не начался, — сказал Лемюэль, и Джеймс добавил:
— Может, вам пойти прилечь, мадам? А то еще упадете со стула и сломаете себе хвост…
— Что ты сказал, негодник?!
— Сломаете себе ногу, — уточнил Джеймс, с трудом сдерживая улыбку.
— А, ну ладно… Наверное, и правда лучше… уэауэ… прилечь. Не пойду в «Кошку в кляре» сегодня. Да и вообще… уэауэ… выходить не охота в эту сырость…
Язык старухи в какой-то момент окончательно заплелся, веки опустились, и она всхрапнула.
— Мадам Клопп!
Теща аптекаря снова дернулась, и на этот раз удержаться на стуле ей удалось лишь чудом.
— Ну что ты кричишь, Лемюэль? Я просто задумалась…
— О чем?
— О снах.
— То есть вы заснули?
— Ты что… уэауэ… меня не слушаешь? Говорю же, задумалась…
Старуха слезла на пол и пошатывающейся походкой направилась к лестнице.
Выждав, когда она скроется из виду, Джеймс двинулся следом. Впрочем, покинуть зал в разгар рабочего дня ему не дали.
— А вы куда? — спросил Лемюэль.
— Я просто хотел убедиться, что мадам Клопп доберется до своей комнаты и не заснет где-то на лестнице, — солгал Джеймс.
Лемюэль покачал головой.
— Уверен, она справится и без вас, Джеймс.
— Но…
— Не спорьте. У меня есть для вас очень важное дело.
«Ну почему именно сейчас?!» — раздраженно подумал Джеймс и спросил:
— Какое дело?
Лемюэль кивнул на горку бумажных пакетов, лежащих на краю стойки.
— Так как мадам Клопп никуда не пойдет и, соответственно, не сможет разнести лекарства тем нашим клиентам, которые сами в аптеку не ходят, этим займетесь вы.
— Я? — поразился Джеймс.
— О, не беспокойтесь: все адресаты живут поблизости. Уверен, вы их быстро отыщите.
— Но я…
— Вы же не допустите, чтобы бедолаги остались без своих лекарств в туманный шквал?
— Шквал еще не начался!
Лемюэль был неумолим.
— Надевайте пальто, шляпу и отправляйтесь. Быстрее все разнесете — быстрее вернетесь.
Джеймс вздохнул. А ведь какой хороший был план…
***
Туман окутал собой все кругом. Дома и окна, парк и парковую ограду, фонарные столбы и даже старую афишную тумбу на углу.
Порой тишину улицы нарушало легкое шурханье антитуманных зонтиков — прохожие под мерно проворачивающимися винтами появлялись и исчезали во мгле.
В тумане раздался трескучий трамвайный звонок. Вагон, облепленный белесыми клочьями, словно рваной ватой, прополз мимо. Мгла подступала к самым его окнам, и он напоминал ржавое суденышко, плывущее по сонному грязно-серому морю.
Джеймс остановился у столба и проводил трамвай взглядом. Как хотелось сейчас оказаться внутри. Уехать с этой улицы, забыть об аптеке, забыть о Лемюэле и мадам Клопп. Просто оставить все, как есть. Что было бы проще? Заскочить в вагон на станции и убраться отсюда…
К сожалению, он не мог так поступить. У него было дело, от успеха которого зависело его будущее. Его ждал Лемюэль, и к тому же в комнатке над аптекой осталась Пуговка — он не мог ее там бросить…
Трамвай скрылся в тумане, и над головой вдруг взвыла сирена.
Джеймс встрепенулся и, задрав голову, в сердцах высказал висящему на столбе вещателю все, что думает о нем, о вытье, которое из него раздается, и о самом тумане.
Сирена внезапно замолкла, словно оскорбилась, и в повисшей на улице тишине остался лишь обрывок гневной речи Джеймса:
— …И весь этот город пусть провалится пропадом!
Джеймс замолчал и быстро огляделся по сторонам, опасаясь, что кто-то мог услышать, как он тут разоряется. Улица Слив, к его облегчению, была пуста, и, подняв воротник пальто, он двинулся дальше, вдоль парковой ограды в сторону аптеки.
Поручение Лемюэля уже было исполнено, но это не особо утешало, ведь провозился с доставкой лекарств Джеймс целых два часа! И хоть все адресаты жили на улице Слив и в паре ближайших кварталов от нее, отыскать их, несмотря на то, что говорил кузен, было непросто.
Первой в списке стояла миссис Чёрченри. Старуха обитала в комнатушке под лестницей у скобяной лавки, и к ней пришлось стучаться едва ли не пятнадцать минут. Стук и несмолкающие призывы Джеймса «Миссис Чёрченри! Откройте! Я из аптеки! Принес вам лекарства! Миссис Чёрченри!» в какой-то момент кое-кому надоели, открылась соседняя дверь, и из-за нее выглянула взлохмаченная женщина с накладным деревянным носом и тяжелыми вислыми мешками под глазами.
— Хватит вопить! — гневно воскликнула она. — Хватит молотить в дверь! Я сейчас констебля позову!