Тайны столичных предместий

Герасимов Алексей

— В эту версию хорошо вписывается смерть эсквайра. — пришло в голову мне. — Но тогда выходит, что и леди Элизабет в опасности?

— Вовсе не обязательно, хотя и возможно. Ну же, мистер О'Хара, сэр Ивар с мисс Орли сейчас уйдут. Дерзайте. Эту идею непременно надо проверить.

Легко сказать — «Дерзайте». Самому мистеру Вильку-то предстояла прямая, без обиняков, беседа с графом Кедахом, который был в курсе незаконченности нашего расследования, мне же следовало вклиниться в воркование влюбленной парочки.

Впрочем, охота быть вместе

отнюдь не тождественна желанию побыть наедине, а извечный интерес свежевлюбленных друг к другу, к тому, кто из них чем живет, о чем размышляет, в моем случае и вовсе был подарком. На нем я собственно и смог вклиниться в их беседу, просто, походя, поинтересовавшись, показывал ли уже младший О'Раа мисс Килпатрик свой, пусть еще и не законченный, но, без ложной скромности замечу, вполне готовый к демонстрации портрет.

Разумеется, что этому скромному, совершенно лишенному тщеславия юноше и в голову такое не приходило. Девица Килпатрик же ухватилась за эту идею со всем доступным жаром, и уже несколько минут спустя мы, все трое, были в моих апартаментах.

— Вот. — я сдернул покрывало с полотна.

— Бог мой, Ивар! — мисс Орли в восхищении переводила взгляд с картины на виконта. — Если б не другой костюм, я решила бы, что Вы стоите перед зеркалом!

— Ну, право, это уже лесть. — не согласился я. — Вот и тени мне не даются совершенно…

— Тени? Да. Они… словно живые.

— Вероятно дело в электрическом освещении. — пожал плечами О'Раа. — Я вот ничего такого не замечал, и вовсе не понимаю, отчего мистер О'Хара считает портрет незаконченным.

Я позволил себе еще немного пококетничать — ну какому же художнику не нравится, когда расхваливают его работу? — прежде чем приступить к неявному допросу Орли.

— На самом деле, да, работа почти закончена. Прекратится буря и за день-два портрет будет завершен. — я сделал вид, что соглашаюсь. — Жаль, только, что его не увидит мисс Дарла.

Ивар бросил на меня красноречивый взгляд, словно говорящий: «Зачем, ну зачем Вы снова терзаете ее этими ужасными воспоминаниями?»

— Мне хотелось ее нарисовать когда я закончил бы изображение виконта. — я, надеюсь искренне, вздохнул. — Не портрет, а так, акварельную зарисовку на память о… знакомстве.

Всё, наживка заглочена, — глаза сэра Ивара тихонечко ползут на лоб, а Орли прикрыла свой ротик ладошкой («Ах!», только и смогла вымолвить она), — мол не у одних вас чувство в сердцах… Боже, до чего противно я себя в этот момент ощущал!

— Верно, она была весьма добра? — негромко продолжил я, демонстрируя некую отрешенность. — Любила свободу… справедливость… Ей, как и Вам, мисс Килпатрик, должно быть нравились Мор и Сен-Симон?

К стыду своему, более ни одного из социалистов я припомнить не смог — никогда их трудами не интересовался. На корку хлеба себе зарабатывал, было не до теорий.

— Ах, Вы слишком хорошего мнения обо мне, Донал. — вздохнула девушка. — Я читала «Утопию», и конечно же мне, как и любой девушке,

надо полагать, хотелось бы жить в нравственном и справедливом мире… Увы, но я понимаю, что это недостижимые мечты. А Дарла… Она была лучше меня, ее и впрямь увлекали эти идеи переустройства общества — как-то даже она говорила, что пыталась советоваться с духами об этом. Навряд ли что-то вышло, хотя — как знать?

— К кому же она обращалась? — я едва удержался, чтобы не добавить в вопрос «и когда».

— К какому-то Мак Киавелли, кажется. Странная фамилия для шотландца, да?

— Никогда не слыхал. — соврал я.

Однако, спрашивать совета о строительстве царства справедливости у отца политической подлости — это или глупость, или очень тонкий расчет, а глупой Дарла мне не показалась. Непроста, ох непроста Вы были, мисс Макмилан! Как бы теперь еще один вопрос задать, чтобы не выйти из принятого на себя образа?

— А что же, леди Элизабет… Неужто она такое дозволяла? — о, Небо, ты услышало мои молитвы! Ивар О'Раа задал именно тот вопрос, что вертелся у меня на языке.

— Нет, разумеется — она считает, что Дарле еще рано этим заниматься, да еще и без наставников. — девушка вздохнула. — Но что на самом деле родители знают о занятиях детей?

— Я Вас расстроил, сударыня. Прошу меня простить. — надо сворачивать эту беседу. Все что надобно я уже выяснил.

— Пустое. — Орли вздохнула снова, и перевела взгляд на портрет. — Какие все же тени… зловещие. Пойдемте, Ивар, мистеру О'Хара надо побыть одному.

Оставшись один я сел за стол и извлек из ящика свой давешний графический набросок. Вновь и вновь вглядываясь в него, я тщетно пытался осмыслить и сопоставить факты — тщетно. Что-то я, видимо, либо не знаю, либо же упускаю. И чего-то в этой схеме не хватает.

Итак, где все началось, и где все закончилось? Началось все в часовне, закончилось… Формально — на брусчатке перед донжоном. Часовня — донжон. Донжон — часовня. Часовня…

Карандаш словно сам скакнул меж этими двумя точками, нарисовал две параллельных пунктирных линии и изобразил меж ними арочный проход подземного хода. Черт возьми, а почему и нет? То, что о нем не знал Стампеде еще не означает, что известно о нем не было никому! Практически любой из тех, кто отмечен на схеме знаком вопроса, мог, не посещая зал с подъемником Отиса, прокрасться в часовню и вернуться обратно!

Глава XX

В которой инспектор Вильк и констебль О'Лонган опровергают версию Донала О'Хара, а Лехланн Мармадьюк умудряется изрядно обмишулиться.

— Да, эту возможность, надобно честно признать, я упустил. — произнес мистер Вильк.

После беседы с сэром Филтиарном он зашел ко мне, и, естественно, я не преминул поделиться с ним не только результатом беседы с Орли Килпатрик, но и своим соображением о подземном ходе между замком и часовней.