Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации

Зенькович Николай Александрович

В том же 1995 году Елена Боннэр, вдова академика Сахарова, посетила греческий остров Кеа, откуда, как оказалось, берет начало родословная выдающегося советского ученого и общественно-политического деятеля. Житель Афин Константинос Келецекис проследил эту родословную, поскольку в архивах муниципалитета острова тщательно хранятся все записи актов гражданского состояния с начала ХVIII века. Греческий генеалог и вручил вдове знаменитого россиянина историю его происхождения.

Первым в длинной цепочке потомков в документе упомянут знаменитый борец за свободу Греции Ламброс Кацонис. Российскому читателю это имя известно по историческим миниатюрам

Валентина Пикуля, в которых подробно рассказывалось о похождениях отважного грека, сражавшегося под русским флагом против поработивших Грецию турок.

После поражений от турок Кацонис получил от Екатерины II назначение командиром батальона в Балаклаву. С ним в Россию уехала и его жена, которую там перекрестили в Марию Петровну. Затем она пригласила туда своих братьев — Анастасио, Николаоса и Иосифа. Второй брат, Николаос Софьянос, и является прапрадедом Андрея Дмитриевича Сахарова.

Восстание готовила МИ-6

В 1996 году британская газета «Дейли телеграф» опубликовала статью о роли британских спецслужб в венгерских событиях сорокалетней давности.

Новые данные свидетельствуют о том, что британская военная разведка МИ-6 обучала венгерских повстанцев обращению со взрывчатыми веществами и огнестрельным оружием перед восстанием в Будапеште. За два года до этого восстания, подавленного Советской Армией, диссидентов тайно вывозили через венгерскую границу в британскую зону Австрии для обучения на специальных курсах. Их встречали в пограничном городке Грац и переправляли в горы.

Один из бывших агентов МИ-6 вспоминает: «У меня был старый разбитый „фольксваген“, и я подбирал агентов на венгерской границе. Мы отвозили их в горы и проводили трех-четырехдневный курс подготовки. Мне приказывали подобрать кого-то на углу улицы в определенное время, ночью, под проливным дождем».

Этот агент, чье имя сохраняется в секрете, добавил: «После того как мы завершали их подготовку — обучали обращению со взрывчатыми веществами и оружием, — я отвозил их обратно. Это было в 1954 году, за два года до восстания. Но мы знали, что это случится. Мы готовили агентов для этого восстания».

О роли МИ-6 в подготовке восстания рассказывается и в книге Майкла Смита о секретных службах, названной «Новый плащ, старый кинжал».

Катализатором восстания стало известие о «секретной речи» Хрущева в 1956 году и развенчании им Сталина. Это породило требования реформ, усилившиеся в связи с вынужденной отставкой в предыдущем году Имре Надя, либерального премьер-министра Венгрии.

23 октября 1956 года 250 тысяч человек приняли участие в студенческой демонстрации в Будапеште, где звучали требования о проведении свободных выборов, выводе советских войск и возвращении Надя. Имели место столкновения с силами безопасности, и в толпе появилось большое количество оружия. Некоторая часть его поступила с американских складов в Австрии, а другая была английского происхождения.

С 25 октября по 4 ноября в ходе столкновений погибли около 10 тысяч человек. Надь вновь был назначен премьер-министром. Он провел ряд реформ, в том числе распустил секретную полицию АВО и начал подготовку к проведению свободных выборов, провозгласив Венгрию нейтральной страной.

Это показалось Москве чрезмерным, и Советская Армия ввела дополнительные контингенты, чтобы подавить восстание. 4 ноября Надь бежал в югославское посольство, где неделю спустя и был арестован.

Вооруженные столкновения

усилились, тысячи людей погибли, а 155 тысяч бежали в Австрию, где им было предоставлено убежище. Британское правительство ответило решением о принятии 2500 беженцев, а потом полностью сняло квоты.

Восстание было подавлено за десять дней, хотя некоторые диссиденты ушли в горы и продолжали время от времени нападать на подразделения Советской Армии. Но лишь очень немногие знали о роли МИ-6 в подготовке венгров к восстанию.

Эта служба некоторое время вела активную закулисную деятельность, обеспечивая тайную поддержку потенциальным повстанцам, поскольку считала восстание вероятным.

«Середина 50-х рассматривалась английской и американской разведкой как последняя возможность бросить вызов господству Советов в Восточной Европе», — пишет Майкл Смит.

За год до восстания американская разведка тоже расширила масштаб своих тайных операций в Восточной Европе, готовя отряды из польских, венгерских, чешских и румынских эмигрантов для тайных акций в их странах.

К венгерским событиям 1956 года в Кремле вновь обратились в 1989 году. Поводом стало широкое движение в Венгрии за реабилитацию казненного 33 года назад премьера Имре Надя. На заседании Политбюро ЦК КПСС была обсуждена докладная записка председателя КГБ В. А. Крючкова и решено было передать венгерским товарищам компрометирующие Имре Надя материалы.

«Поступающие данные показывают, — докладывал в ЦК глава советского секретного ведомства, — что развернутая оппозиционными силами в Венгрии кампания в связи с бывшим главой венгерского правительства в период событий 1956 года Имре Надем направлена на дискредитацию всего пути, пройденного ВСРП (Венгерская социалистическая рабочая партия. — Н. З.),подрыв авторитета партии и ее нынешнего руководства, разжигание недружественных Советскому Союзу настроений среди населения страны.

Оппозиционные организации требуют полной юридической и политической реабилитации Надя. Создается ореол мученика и бессребреника, исключительно честного и принципиального человека. Особый акцент во всей шумихе вокруг имени Надя делается на то, что он был „последовательным борцом со сталинизмом“, „сторонником демократии и коренного обновления социализма“. В целом ряде публикаций венгерской прессы прямо дается понять, что в результате нажима Советского Союза Надь был обвинен в контрреволюционной деятельности, приговорен к смерти и казнен. Поднимая на щит имя Надя, оппозиция стремится сделать из него своего рода символ „борьбы за демократию и прогресс, подлинную независимость Венгрии“.

В руководстве ВСРП нет единой точки зрения на вопрос, как далеко следует идти с реабилитацией Надя. И. Пожгаи, М. Серюш, И. Хорват, решая прежде всего задачи усиления своего влияния в партии и обществе, подчас откровенно подыгрывают оппозиции в воспевании заслуг и достоинств Надя. К. Грос, Р. Ньерш, М. Яшшо и другие, выступая за его юридическую реабилитацию, в то же время считают, что развязанная кампания безудержного восхваления Надя бьет прежде всего по ВСРП, советско-венгерским отношениям. Резко критически относятся к ней и многие венгерские коммунисты среднего и особенно старшего поколения. Среди них распространяется основанное на рассказах некоторых ветеранов партии мнение, что поведение Надя в 20–30-х годах в Венгрии и СССР не было столь безупречно, как это внушает венгерскому населению находящаяся под контролем оппозиции пресса.