Тайны волхвов. В поисках предания веков
Шрифт:
В ответ на ее молитвы Бог-отец Атум послал своего правнука Осириса вместе с его женой Исидой принести на землю цивилизацию: таким образом человечество могло быть возвращено в состояние святости и тем самым могло восстановить со временем свою свободу от материального мира:
«…Бог наполнил вселенную звуком своего божественного голоса и сказал: «…Другой спустится сейчас, чтобы жить среди вас, эманация моего бытия, кто будет вести спасительное наблюдение за делами человеческими. Он будет судьей живущих — судьей, которого никто не сможет обмануть — и страшным царем мертвых, и каждый человек получит то воздаяние, которого заслуживают его дела».
Затем Гор сказал: «Скажи же мне, мама, как отреагировала Земля на столь радостную весть о получении эманации Бога?» Исида ответила: «Могущественный Гор, не проси меня описать тебе происхождение
Именно они наполнили человеческую жизнь тем, что божественно, и таким образом положили конец дикости взаимного избиения.
Именно они установили на земле обряды поклонения, которые в точности соответствуют божественным Силам на небесах.
Именно они освятили храмы и учредили жертвоприношения богам, которые были их предками, и дали смертному человеку пищу и кров.
…Именно они, познав тайные законы Бога, стали законодателями для человечества.
Именно они задумали (посвящение и обучение) пред-сказателей-жрецов, дабы они могли питать души человеческие философией и спасать их тела искусством врачевания, когда они заболевают.
Когда мы сделали все это, мой сын, Осирис и я, почувствовав, что мир наполнился благодеяниями богов, обитавших на небесах, испросили разрешения вернуться в наш дом наверху».
При чтении этого текста становится ясно, что древняя религия Египта, религия Осириса, имела очень много общего с христианством. Обе религии говорят не только о потребности человечества в искуплении своего грешного образа жизни, но и о том, что Бог послал свою «эманацию», или семя, дабы вызвать изменение в мире. Поняв важность этих текстов, я почувствовал, что пришло время для нового издания, которое стало бы доступнее широкому читателю, нежели чрезмерно научный перевод Скотта, оказавшийся в моем распоряжении. И я засел за редактирование его тома, упрощая текст и убирая многие помехи, затрудняющие его чтение. Поскольку мне хотелось, чтобы люди читали эти документы с волнением, а не в беспристрастном духе ученых мужей, я предварил книгу собственным «Введением», обратив внимание на ее тайное значение. Я надеялся, что книга окажется удачной и возродит интерес ко всему предмету гермесовой философии. Однако, опубликовав в конце концов это новое издание в мае 1992 года, я и не подозревал, что оно вовлечет меня в величайшее приключение в моей жизни.
ГЛАВА 5
ТАЙНА ОРИОНА
Прошло пять месяцев со времени публикации моего нового издания «Герметик», и я как раз находился в торговом агентстве «Бат», разбираясь с проблемами, возникшими в их компьютерной сети, когда вдруг зазвонил телефон и, к моему изумлению, к нему подозвали меня. Я было подумал, что звонит жена, поскольку больше никто не знал, что в тот день я находился в Эшгроуве. Однако охватившее меня беспокойство по поводу возможной неисправности машины или иных проблем, побудивших ее срочно позвонить мне в середине дня, быстро развеялось, когда я услышал в трубке незнакомый мужской голос.
Звонившим оказался Роберт Бьювэл, работавший ранее в Александрии, бельгийский инженер-строитель, который после изгнания из Египта в ходе предпринятой Насером очередной «чистки» иностранцев проживал в Англии. Как оказалось, он долгое время искал сделанный Скоттом перевод «Герметик», но в каждом магазине его уведомляли, что тот уже не издается и потому недоступен. За неделю или две до своего звонка мне он заглянул в один старый книжный магазин в Оксфорде, где к собственному удивлению обнаружили на микрокарточках мою новую книгу издательства «Солос-пресс». Он тут же заказал две копии (одну для своего приятеля), которые и получил через несколько дней. В ходе дальнейшего разговора он объяснил свой звонок тем, что его заинтриговало мое «Введение» ссылками на связь между александрийской школой Гермеса Тризмегиста и IV династией строителей пирамид. Оказывается, эта тема вызывала у него
Этот труд содержал далеко идущие выводы, свидетельствующие о работе выдающегося ума. Мне были не в новинку странные рукописи, и иногда даже казалось, что мир заселен одними оторванными от жизни чудаками, пекущими, как блины, самые причудливые теории в неоправданной надежде найти когда-нибудь издателя, который согласится напечатать их. Но этот автор, пусть и явно гонимый, не был чудаком. То что у него было что сказать о пирамидах, при всей своей необычности, было хорошо аргументировано и подтверждалось кропотливыми исследованиями, на которые должны были уйти долгие годы. Несмотря на тот факт, что книга охватывала слишком широкий круг вопросов и грешила — на мой взгляд — излишней академичностью в изложении, чтобы привлечь широкого читателя, я не сомневался, что, по крайней мере, одна ее часть могла стать бестселлером. Поэтому мы договорились о встрече., и через неделю или две я уже стоял на пороге его дома.
Роберт Бьювэл оказался стройным мужчиной лет сорока пяти, легко возбудимым, как всякий средиземноморец. Он много путешествовал, жил и работал на крупнейших строительных объектах века в Африке и на Среднем Востоке. Его египетский опыт в сочетании с его знаниями и опытом строителя побудили его пересмотреть бытующие теории о предназначении пирамид Гизы. Ему показалось, что точность в их исполнении не согласовывалась с общепринятым академическим мнением, что они представляют собой всего лишь индивидуальные захоронения могущественных фараонов. Своим взглядом строителя он усмотрел нечто большее. Даже если они были могилами, их расположение и размеры были продиктованы неким общим замыслом. Что это за замысел и почему выбор был сделан в его пользу, — не было очевидно поначалу, но Бьювэл был полон решимости узнать это, будучи убежденным, что здесь скрыта какая-то весьма важная тайна.
Сначала его интерес был всего лишь хобби, но с годами превратился во всепоглощающую страсть. К тому времени у него уже сложилась головоломка, свидетельствующая, что Гизские пирамиды IV династии были построены как отражение звезд, которые сегодня мы знаем как Пояс Ориона. Больше того, другие пирамиды, построенные примерно в то же время, представляли близлежащие звезды, а египтяне воспринимали свой Нил как земной аналог Млечного пути. Это была ошеломляющая концепция, которую большинство академиков из тех, к кому Бьювэл обращался, отвергало не задумываясь. И все же он сумел подкрепить свои выводы другими данными, подтверждающими эту новую звездную теорию. В «Пирамидных текстах» — старейшем в мире своде религиозных писаний — он Нашел множество указаний на то, что умершие фараоны верили в свое возрождение в виде звезд в созвездии Орион. Многочисленные изображения Ориона можно было видеть на стенах более поздних гробниц и пирамид, и в египтологии бесспорно было установлено, что указанное созвездие увязывалось с Осирисом, богом мертвых. Как если бы этого было недостаточно, были еще и некие «вентиляционные шахты» в Великой пирамиде, одна из которых, как обнаружили в 1964 году, была сориентирована на зенит[31] Пояса Ориона во времена строительства пирамиды. Все это могло быть гораздо большим, нежели простым совпадением, и указывало на необходимость полного пересмотра египетской астральной религии.
Мы сидели на кухне Роберта, и он забрасывал, меня фактами, цифрами, датами почти без передышки. У меня даже разболелась голова от напряженной дискуссии, когда через шесть часов я вернулся домой. Все, что он рассказывал, было столь необычным и важным, что я понял необходимость опубликовать это во что бы то ни стало. Я также сознавал, как обычно бывает в подобных случаях, что нас с Робертом свела сама судьба. Он напоминал неразорвавшуюся бомбу, имеющую критическую массу урана, которая может взорваться в любой момент. Я считал своим долгом добиться, чтобы этот материал сдетонировал под контролем. Мы вдвоем должны были принять меры для того, чтобы выработанное этими радиоактивными идеями электричество стало достоянием как можно более широкой аудитории.