Тайны языческой Руси
Шрифт:
Свадьба великорусская. Старинные свадьбы в коренной Руси совершались при следующих условиях: перед поездом в церковь жениха и невесту сажали рядом на соболий или вообще на мех какой-либо, и затем свахи чесали им обоим волосы, обмакивая гребень в вине или в меду (крепком для питья), для чего то или другое питье держал в ковше нарочный. Потом их осыпали хмелем или зернистьм хлебом вместе с деньгами, затем зажигали брачные свечи, которые бывали слишком по пуду у богатых и полегче у менее зажиточных. Свечи эти зажигали богоявленскою свечею. В церкви, во время венчанья, жениху и невесте стелили под ноги камку или другую материю, или другую мягкую рухлядь. В церковь возили с собою посудину с хлебньм вином, из которой священник давал
Сенник, где молодые спали, убирался таким образом: по всем четырем стенам этого помещения ставили иконы, во всех четырех углах втыкали по стреле, а на каждой из них по соболю, или по кунице с калачем. На лавках по углам ставили по сосуду (оловянному) с медом. Самый брачный одр (постелю) делали на двадцать одном снопе. (Как и у пермяков, нечет уважался.)
Как только подадут на стол последнее кушанье, то есть жаркое, то дружка, обернув блюдо с жарким, а также калач и солонку скатертью, относил в сенник к постели, куда вслед за ними отводили и молодых. В дверях сенника посаженный отец, сдав с рук на руки новобрачную мужу ее, делал ей пристойное нравоучение и давал советы, как жить в супружестве. По прибыли молодых к постели жена тысяцкого, одетая в то время в две шубы, одна как следует, другая навыворот, осыпала их осыпалом (зерном, деньгами и хмелем), кормила молодых на постели.
На другой день поутру члены свадьбы являлись в сенник, стрелою поднимали одеяло новобрачных и осматривали по известным признакам непорочность новобрачной.
Совершив глупое наблюдение, разумеется, из простого любопытства и ради сплетней, которые есть всегда в народной среде, скоро они угасают, хотя живо возгораются, предмет которых никого притом не интересует, кроме новобрачного; свахи водили молодых в баню, куда теща зятю присылала платье, нужное для того, чтобы достигнуть до покоев, а потом кормила их кашею. Со стороны молодой следовало всех собравшихся гостей кормить овощами и разными предметами. В порядке церемоний брачного торжества было, чтобы жених держал за руку невесту, где бы только ни приходилось ему представляться вместе с нею во время брачного торжества, иначе все предрекали неприятный брак и несогласие в супружестве.
Старые обряды, как и ранее видели, существуют, но уже изменены во многом. Накануне дня брака призывают в дом жениха шести или семи лет мальчика, который укладывает в ларчик, для подарка невесты, все галантерейные предметы, как то: румяна, белила, духи, опахало, перчатки и проч. Этот ларчик, заперев, отвозит в тот же вечер жених вместе с ключом к невесте, и оба они сидят потом в шубах — в знак благополучия.
Но вот наступает другой день, день поезда в церковь; избранный со стороны невесты мальчик обувает невесту в новую обувь и продает ее косу за гривну, за полтину или за рубль, словом торгуется, сколько может выторговать и побольше дать цены.
Новобрачных укладывают спать в пустой хоромине, притом в удаленной и в нетопленной, несмотря на холод. Говорят даже, что для новобрачных строили такие покои, на потолки которых и земли не клали.
Под постелю клали ржаные снопы или солому, примета или обычай, сказанный нами выше. Молодая должна разувать молодого в первую ночь свадьбы и у него под пятой правой ноги всегда бывало несколько медных денег, а в левом сапоге плетка. От молодой зависело взяться за правую или за левую ногу, так как мужа необходимо требовалось разувать. И вот, ежели она по своей оплошности, застенчивости или робости хваталась за левую ногу, то молодой, вынув из-за сапога плетку, хлестал ее. Но если она бралась за правую ногу, то деньги, которые были в сапоге, она брала себе.
На другой день бракосочетания, ежели молодая не была целомудренна, то дружка, взяв стакан с дырою
Такая укоризна матерям и сейчас идет к лицу. Старина наша была не глупа. Если женихи брезгуют недостойными девушками, а особенно если по неосторожности один такой вступил с упадшей девушкой в брак, то конечно вся вина падает на мать, и стакан с дырой — укоризна слабым родителям. Из этого можно заключить хоть немного, но верно то, что для воспитания дочери — прежде всего внушение веры и что нет лучшего качества в замужестве, как ее непорочность, которой не брезгуют ни князья, ни бояре, ни ученые люди. Отсутствие девства для жениха внушает на всю жизнь ревность, и это рождает много неприятностей в жизни, которая тянется до пятидесятых годов, то есть до времени привычки, когда угасает любовь; но согласие супружеское необходимо для поддержания семейных выгод, интересов и для воспитания детей. Вот тут и нужна школа жизни, но мудрая. Воспитывать детей — дело важное. Нужно их воспитать, нужно их учить. Воспитать — направить, учить науке, развить разум, дать светское понятие или цель в жизни. Про мальчика говорить нечего.
Вот цель родителей, и преимущественно матери, так как муж чаще занят пропитанием, а не воспитанием семьи.
В наше время, если дали девушкам свободу, позволили им являться в свет, романсами великих поэтов внушили им великое значение любви, нам нечего удивляться, что они, читая какого-нибудь заграничного нового философа, начинающего страдать ипохондрией, сумасшествием или какою-нибудь овладевающею его идеею, врет с три короба и смущает прочих, а девушки читают и на ус мотают, а из этого извлекают свои теории и путают все системы.
Свадьбы в Малороссии. У малороссов свадьбы происходят так: сын, пришедший в возраст, объявляет своему отцу под веселую руку, что такая-то девушка недурна, ему нравится и охотно бы женился, если она пойдет за него.
Тогда отец приглашает двоих своих родственников уже пожилых, а иногда соседей, и предлагает им намерение сына. Сын им низко кланяется и вместе с отцом просит их, чтобы они приняли на себя труд сходить к отцу избранной девушки, посватать дочь за него. А получив от них согласие, вручает каждому из них по посоху в знак полномочия их и посольства, и нарочно приготовленный хлеб, и провожает их за ворота. Такие сваты называются старостами.
Старосты, явясь в дом невесты, кладут этот хлеб на стол и потом приветствуют хозяина. Хозяин приглашает их сесть, заводит о чем-либо разговор; они, отвечая на все, крепко постукивают посохами, напоминая тем как бы нетерпеливое желание спрашивать о причине их прихода, причем стараются объясниться с ним кратко и прямо, если хозяин нарочно медлит с таким вопросом. Хозяин, выслушав предложение, если оно ему нравится, отправляется в хижку (клеть) к жене своей, объясняется с ней об этом предмете, и, призвав дочь свою, родители спрашивают ее, нравится ли ей жених?
Узнав от дочери, что жених нравится, вводят ее к сватам; тут она каждому из сватов подносит по рушнику или полотенцу на деревянной тарелке в знак того, что она принимает их предложение. Старосты, приняв дары, перевязывают их через плечи и, оставив хозяину в залог своего посольства хлеб и получив взамен его другой, отправляются в дом жениха с радостною вестью.
Жених, видя своих возвращающихся посланников, со знаком согласия через плечо, встречает их у ворот и вводит к отцу, где, по общему с невестиными родителями согласию, назначается день бракосочетания. С этого дня жених ежедневно посещает невесту, к которой во все эти дни ходят ея подруги; но во все время до свадьбы песен не поют, да и даров до этого времени жених невесте не возит. Жених имеет позволение, если желает с невестой быть на едино и даже ночевать, причем строго воспрещено предпринимать что-либо противное целомудрию невесты.