Тайные хроники Холмса
Шрифт:
По прибытии в поместье Хартсдин мой друг немного повеселел, бодро выпрыгнул из кареты, быстро взбежал по лестнице и энергично позвонил. Дверь открыл дворецкий — видимо, Мейси, — дородный человек, который, с важным видом прочитав наши визитные карточки и письмо мисс Рассел, проводил нас в зал, где просил подождать.
Я с любопытством огляделся вокруг.
Зал был большой и роскошно украшенный, но ни портреты, ни богатые персидские ковры, покрывавшие мраморный пол, не могли рассеять атмосферу холодной мрачности. Все здесь было безрадостным, словно в этих стенах никогда не смеялись.
Перед
— Рискну предположить, что это собака Гилберта Дирсвуда и она ищет своего хозяина, — заметил Холмс.
Его предположение подтвердилось, поскольку, обнюхав нас и не найдя ничего для себя интересного, спаниель огорченно отошел в дальний угол и свернулся на ковре.
В этот момент возвратившийся дворецкий объявил, что лорд Дирсвуд примет нас, и по коридору проводил к двойным дверям. Они вели в библиотеку, также роскошно обставленную. Но мое внимание привлекли не ряды книг на полках от пола до потолка, не позолота, не кожаные кресла, а сам лорд Дирсвуд, поднявшийся из-за стола в дальнем углу комнаты.
Это был худой темноволосый человек, державшийся очень прямо и сурово, одетый в черное, если не считать высокого белого накрахмаленного воротничка; аристократ смотрел на нас с таким высокомерным презрением, с каким породистая скаковая лошадь, наверное, глядела бы на клячу, запряженную в тяжелую телегу.
— Я вижу, — сказал он, постукивая пальцем по рекомендательному письму, — мисс Рассел и ее адвокат продолжают настаивать на том, что мой племянник все еще жив. Очень хорошо, мистер Холмс. Вы вольны проверить истинность моих слов. Вы и ваш спутник, — он слегка кивнул в мою сторону, как будто впервые заметил мое присутствие, — можете обыскать дом от чердака до подвалов, но, уверяю вас, только зря потратите время. Вы не найдете здесь никого, кроме меня и слуг.
С этими словами лорд отвернулся от нас и дернул за шнурок звонка, висевший у камина. Мы молча ждали появления дворецкого, момент был крайне неприятный, и я с сочувствием подумал о мисс Рассел и мистере Лоусоне, которым также пришлось пережить оскорбительное поведение этого человека.
Первым молчание прервал Холмс, которого, казалось, совершенно не задевало высокомерие лорда Дирсвуда.
— Насколько я понимаю, — сказал он, — мисс Рассел видела двоих людей, сопровождавших того, кого она приняла за вашего племянника. Одним был ваш дворецкий. Другого она не узнала. Могу я спросить у вас, кто это был?
Не успел он закончить своей фразы, как раздался стук в дверь, и вошел дворецкий. Даже но взглянув в сторону Холмса, лорд Дирсвуд приказал слуге:
— Позови сюда Бейкера, Мейси! — Когда дворецкий закрыл за собой дверь, добавил: — Человек, о котором вы говорите, мистер Холмс, мой секретарь Бейкер, которого я нанял несколько месяцев назад и которого именно по этой причине мисс Рассел никак не могла знать. Вы увидите его. Я не хочу давать мисс Рассел ни малейшего повода для сомнений в том, что хоть какие-то подробности, касающиеся моего поместья, от нее скрывают.
Лорд снова замолчал до возвращения дворецкого, который вошел в сопровождении высокого смуглого человека с очень широкими плечами.
— Мой секретарь Бейкер, — представил лорд Дирсвуд вошедшего, который нам поклонился. — А теперь, если вы последуете за дворецким, он покажет вам все комнаты, какие пожелаете осмотреть.
Не знаю, как мой друг, но я чувствовал, что взгляд этого человека буравил мне спину, пока мы шли от стола через всю библиотеку к двойным дверям вслед за Мейси, который хранил такое же пугающее молчание, что и его хозяин.
На лестнице Холмс обратился к дворецкому:
— Мы хотим осмотреть только спальни.
— Хорошо, сэр, — коротко согласился он.
Мы поднялись на верхнюю галерею, представлявшую собой длинный балкон, по обе стороны которого шли двери по крайней мере двадцати спален; мы осмотрели все, за исключением собственной спальни лорда Дирсвуда; очевидно, ею не пользовались: мебель в ней была покрыта чехлами от пыли.
В спальне бывшего маркиза мебель также была покрыта чехлами, на кровати лежал один матрас, занавеси полога на четырех столбах были завернуты в белую материю, напоминая висящие саваны.
Когда мы вошли в комнату, Холмс бросил взгляд на кайму полированного паркета, видимого за краями покрывавшего пол ковра, затем иронично приподнял бровь и посмотрел на меня. На тонком слое пыли, которая собралась на полу со времени последней уборки, были видны только наши следы. Совершенно очевидно, что в этой комнате не жили.
Затворив дверь последней спальни в конце галереи, дворецкий произнес:
— Вы осмотрели все спальни, джентльмены. Не желаете ли вернуться вниз?
— А как насчет другого крыла? — поинтересовался Холмс.
Мне показалось, что я впервые заметил подобие беспокойства на лице дворецкого.
— В той части дома живут только слуги и мистер Бейкер, сэр.
— И все же я хотел бы осмотреть ее.
— Хорошо, сэр.
Мы спустились вслед за ним на несколько ступенек в другой коридор. По низкому потолку с толстыми поперечинами было ясно, что мы попали в старую часть здания, ту, что осталась от прежнего тюдоровского замка, перед фасадом которого мы с Холмсом вели наблюдение прошлой ночью.
Коридор шел как-то странно, со многими поворотами, неожиданными спусками и подъемами на несколько невысоких ступенек, так что представить себе план этой части здания или расположение комнат было чрезвычайно трудно.
Сами комнаты были меньше и темнее, чем в главной части здания, в некоторых никто не жил. Тем не менее мы бегло осмотрели спальню самого Мейси, а также спальни повара, служанок и камердинера лорда Дирсвуда.
Больше всего времени Холмс провел в комнате Бейкера, секретаря его светлости, но в то время я не мог понять, почему эта спальня вызвала такое пристальное внимание моего друга. Здесь не было ничего особенного. Как и другие, она представляла собой помещение с низким потолком, с обшитыми филенкой и штофом стенами и единственным разделенным надвое поперечиной окном со ставнями, выходящим в рощу, на опушке которой мы с Холмсом сидели.