Тайные мечты одинокой женщины

Ваниль Мила

– Удивляюсь, - ответил он. – Митя уснул? Отнести ее в кроватку?

– Да. Сиди, я сама.

К счастью, Лиса не проснулась. Эйра с минуту постояла в детской, прислушиваясь к ровному дыханию детей, а потом вернулась к Матвею.

– Чему удивляешься? – спросила она, опускаясь рядом.

– Она такая маленькая… моя дочь… И она очень похожа на тебя.

– На тебя она похожа, - возразила Эйра. – А Митька немножко на меня.

Матвей кивнул, отказываясь от спора.

– Не грусти, - сказала Эйра. – Так всегда, когда дети.

Ты уже не принадлежишь себе. Беги, пока не поздно, если тебя это пугает.

Она коснулась ладонью его колена, провела ею вверх, к паху, заигрывая. А Матвей неожиданно схватил ее за запястье и отвел руку в сторону.

– Ты обиделся? – удивилась Эйра.

– Нет. Все в порядке. Мне, наверное, пора…

– В порядке? Мне так не кажется. Если не обиделся, то в чем дело?

Матвей смутился. Эйра была уверена, что его щеки окрасил румянец, хоть и не могла этого разглядеть при свете ночника.

– Да ладно! Скажи.

Его губы шевельнулись, как будто проговаривая слово. Эйра чудом разобрала его.

«Больно».

Какая же она идиотка! При неудовлетворенном желании у мужчин могут болеть яички. Но какого черта он терпел? Мог же сам…

Мог. Но спешил одеться и помочь.

Мда…

Ответив на свой же вопрос, Эйра испытала стыд. Это она виновата! Ведь Матвей так старается ей понравиться…

– Подожди, - попросила она, так как он встал. – Не уходи.

Она подошла к нему и расстегнула пуговицу на поясе джинсов. Матвей хотел возразить, но Эйра не позволила – поцеловала его в губы, а потом толкнула к кровати.

– Штаны сними сам. И сядь.

– Эйра…

– Лучше молчи. И считай, что это аванс.

Устроившись между его ног, Эйра коснулась губами члена и с удовольствием провела по нему языком, облизывая.

– Эйра…

– Молчи, - велела она. – И учти, в соседней комнате спят дети.

Он заслужил. За упрямство и стойкость, за доброту и заботу. За невыносимый характер и умение угадывать желания. За то, что сразу принял детей. За старания, в конце концов! И просто так… потому что Эйре очень хотелось попробовать его на вкус.

Одно удовольствие наблюдать, как Матвея кроет от желания. Он изо всех сил старался не стонать, кусал губы и сжимал кулаки. И Эйра снова наслаждалась его силой и его сдержанностью.

К счастью, на этот раз им никто не помешал.

– Куда ты пойдешь, ночь на дворе, - сказала Эйра, когда они оба отдышались. – Оставайся.

16. Полоса везения

Эйра пустила Матвея в свою жизнь так же легко, как до этого игнорировала все попытки сблизиться. Он недолго ломал голову, кому обязан своим счастьем: детям, принявшим его без тени сомнений, или Робке, посоветовавшему сыграть на профессиональных чувствах Эйры. Получилось – и замечательно! Дальше все зависит от Матвея: сумеет ли он стать нужным, незаменимым и… любимым.

В последнее верилось с трудом. Эйра не скрывала своего отношения: «Ты

милый мальчик, но навряд ли из тебя выйдет толк». Этого она не говорила, но Матвей чувствовал, что пробить стену, которую она воздвигла вокруг себя, будет нелегко. Да и вообще, дети круто изменили все планы.

Матвей засыпал, обнимая любимую женщину, и думал о том, что ему придется принять предложение Алексея Германовича. В «Доме мечты» платят больше, к тому же он обещают бонусы – гибкий график, удаленку. Это удобно, Матвей сможет работать дома, значит, будет уделять больше времени Эйре и малышам. Это тот случай, когда амбиции и принципы лучше засунуть куда подальше. И отец будет рад…

Отец – отдельная проблема. Матвей не представлял, как сообщить ему новость о детях. Зная характер, легко предсказать, как папаша отреагирует на Эйру. Матвею плевать, он привык, но не желал подставлять под удар свою семью.

Теперь он думал об Эйре и малышах только так: моя семья. Правда, у Эйры на этот счет свое мнение.

– Выходи за меня замуж, - предложил Матвей тем же вечером.

– Куда спешишь? – удивилась она. – Ты со мной и дня не прожил.

– Так будет проще, и с документами тоже.

Он отчаялся говорить Эйре о любви.

– Пусть сложнее, но правильнее, - возразила она. – Ты еще курс молодого отца не прошел. И вообще…

– Ты мне не веришь, - вздохнул Матвей.

– Скажу иначе. Я в тебе не уверена. Я согласилась попробовать, но не надо меня торопить.

Он промолчал, признавая ее правоту. Убеждать надо поступками, а не словами.

– Знаешь… - добавила Эйра, помолчав. – Не обижайся, но я не хочу, чтобы дети называли тебя папой. Они маленькие, и все забудут, если ты сбежишь. Но все же… пока я не уверена…

Матвей обиделся. Сильно. Так, что кровь ударила в голову, и дыхание перехватило. И откуда только силы взялись, чтобы держать себя в руках…

– И как же ты меня представишь? – спросил он, немного успокоившись.

– Дядя? – предложила Эйра. – Или по имени. Как хочешь?

– Как я хочу, ты не позволяешь. – Он не удержался от шпильки. – Если не папа, то все равно, как.

– Права я или нет, но это ради детей, - сказала Эйра. – Я оберегаю их, как умею. Не твоя вина, что мне не на кого было положиться, но в твоих силах это изменить.

Матвей уснул с твердым намерением стать лучшим в мире отцом и мужем. И облажался уже на следующее утро. Он банально проспал!

Эйра разбудила его около полудня, тронув за плечо.

– Мы через полчаса идем на прогулку. Не хотелось бы запирать тебя в квартире.

Пока Матвей ошалело озирался по сторонам, с трудом соображая, где проснулся, она сунула ему в руки кружку с дымящимся кофе и вышла из комнаты.

Кретин – это диагноз.

Одежду Матвей нашел на стуле возле кровати, хотя точно помнил, что бросил ее на пол. В ванной комнате его ждали полотенце и новая зубная щетка, а на столе в кухне – завтрак.